– Доходчиво, – кивнул я. – Но почему тогда меня не ломало после всех этих вмешательств сначала Владислава Михайловича, а потом и Ивана?

– Вопрос не по адресу, – развел руками Прохор. – Вон у нас специалист по этим делам сидит.

А «специалист» с задумчивым видом ковырялся зубочисткой во рту и никак на нас не реагировал.

– Ванюша? Ты с нами? – позвал его Прохор.

– Да-да… – «очнулся» тот. – Я просто себе тот же вопрос задал, это который про откат или, если хотите, отходняк. Короче, видится мне все это так: чем выше класс колдуна, чем он сильнее, чем обширнее запасы его внутренней энергии, тем сильнее его воздействие, в том числе и такое. Следовательно, логично и обратное, на сильного колдуна подобное воздействие будет оказывать меньшее воздействие. Могу даже с уверенностью заявить, что у Лебедева после лечения его императорским высочеством отходняк будет посерьезнее моего. Но, уверен, ничего страшного со стариком не случится, он и не через такое проходил.

Мы с Прохором переглянулись и уже хотели высказаться по этому поводу, но Иван поднял руки в защитном жесте:

– Не переживайте, вопрос здоровья Михалыча возьму на личный контроль. – Кузьмин ухмыльнулся. – И вот еще что, царевич, ты бы с возможностями своими был поаккуратнее, в том числе и в лечении, а то мало ли что… Видел же, как я вокруг вас бегал? То-то…

К четырнадцати часам, как и было предписано, мы с воспитателем ожидали в императорской приемной.

– Алексей Александрович, – Анатолий, адъютант царственного деда, как и всегда, был малоэмоционален, – вас просили зайти, а вас, Прохор Петрович, – обождать.

В императорском кабинете, как и в прошлый мой визит, собралось все старшее поколение рода Романовых, плюс императрица, отец и родной дядька, который Николай Николаевич. Все они расположились кто где, а вот отодвинутый стул возле маленького стола, придвинутого к большому дедовскому, явно предназначался для меня.

– Сразу говорю, Грановитую палату обнесли без моего участия! – заявил я сходу, чуя очередной «серьезный» разговор. – Ни сном, ни духом, где брюлики! Зуб даю!

Родичи начали недоуменно переглядываться, первым нашелся дядька Николай:

– А ответить, Лешка, все равно придется! Что можешь сказать в ответ на жалобу генерала Михеева?

– Наглый поклеп! Старый хрыч все-таки сдал меня и «Тайгу» с потрохами? Я подозревал, что дворцовые недолюбливают канцелярских, но чтобы так подставлять!

– Сядь, Алексей. – Царственный дед властным жестом указал мне именно на тот стул, который я заметил с самого начала. – Нам предстоит о многом переговорить.

– Я волнуюсь… – и прошел в указанном направлении.

– Алексей, – продолжил дед, – всем собравшимся очень интересны твои дальнейшие планы. Озвучь их, пожалуйста.

– Простите? – я реально не понял, что он от меня хочет.

– Как ты себе представляешь дальнейшую жизнь? Какой ее видишь?

А какой я ее вижу? Если бы сам знал…

– Дед, ты такие вопросы задаешь! – хмыкнул я. – Глубоко философские, если не сказать еще ругательнее. За последние полгода моя жизнь делала такие повороты, что отучила от всякого планирования, если вы об этом. Так что я просто плыву по течению, а уж там… куда кривая выведет.

– Ясно, – кивнул дед. – Тоже позиция и жизненная философия, если прикинуть. С натяжкой, конечно, но все-таки. А теперь, Алексей, посмотри на собравшихся родичей и подумай, чего бы они от тебя хотели?

– Ну, дед, тут все просто! – я расслабленно откинулся на спинку стула и хотел было забросить одну ногу на другую, но сдержался. – От меня они ждут в первую очередь покорности, соответствующей моему юному возрасту, и безусловного выполнения всех их хотелок. Это не касается отца, который прежде всего ждет моей сыновьей любви и уважения и, скорее всего, получит желаемое.

Родитель опустил глаза, а дед, наоборот, прищурился:

– Объясни.

– Легко, деда. Скажите все спасибо моему другому деду, князю Пожарскому, который постоянно вдалбливал в мою упрямую голову, что ближе семьи никого на свете быть не может, а моя семья Романовы. И это несмотря на то, как лично ты, твое императорское величество, обошелся с его дочерью. Дочерью своего лучшего друга и моей матерью! И я очень не хочу, чтобы мой отец был на тебя похожим, хотя той же самой упрямой головой понимаю, что будущий император обычными человеческими эмоциями руководствоваться не может.

– Ты начал про остальных родичей, – бесстрастно сказал император. – Прошу тебя, продолжай, они очень ждут, особенно после твоего последнего заявления на совете рода, мол, я-то поправленный и могу себе многое позволить, а они все нет.

– Вот мы и перешли к главному, – покивал головой я. – Кто бы сомневался! А мой ответ в отношении правила будет таков…

Я сделал театральную паузу, обводя взглядом напрягшихся родичей, а потом посмотрел на отца: