– Да! – вскочил он. – Ты представляешь?

– Круто!

Наши восторги были прерваны вмешательством дедовского адъютанта:

– Господа, не желаете ли чего-нибудь покрепче кофе? – он многозначительно смотрел в сторону остальных «ожидающих».

– Коньяка! – махнул рукой Прохор. – И ты, Толя, выпьешь вместе с нами!

– Только из уважения к нашему общему прошлому, Проша, – кивнул тот, вернулся к своему столу, пошарился в нем и демонстративно достал непочатую бутылку коньяка.

Присутствующие в приемной с завистью наблюдали за развивающимся действом, но, понятно, против ничего сказать не могли.

– У меня скоро свадьба, Толя, – между делом сообщил адъютанту воспитатель, отпив из своего бокала. – Ты тоже, кстати, приглашен, как и государь со старшими родичами. Будь добр явиться, отговорки не принимаются.

– По обстоятельствам, – улыбнулся тот. – Сам же понимаешь, у государя сегодня одно на уме, завтра другое, а достойная смена, способная удовлетворить все его желания, нескоро подрастет.

– У меня секретное оружие есть, Толя. – Воспитатель вовсю косился в мою сторону. – Он тебя и отпросит по моей просьбе.

– Ну, если только по ходатайству Алексея Александровича, – покивал адъютант. – Тогда да. Обещаюсь быть.

– Вот и славно!

В этот момент двери императорского кабинета открылись, и из них вышли отец с дядькой Николаем. Вся приемная в едином порыве дружно вскочила и поклонилась, а родитель приметил нас с Прохором и Анатолием с бокалами:

– И почему я не удивлен? Толя, не расхолаживай этих двоих, а то на шею сядут и ножки свесят! А вы, оба-двое со Смоленщины, марш за мной!

В кабинете цесаревича мы устроились рядом с дядькой Николаем.

– Ну, Прохор, и как мы тебя женить будем, раз уж твои родители нас безвременно покинули? – спросил устроившийся за своим столом отец. – Так-то, по идее, мы с Колей к родителям твоей суженой поехать должны.

– Раз уж взялись, так делайте все правильно, – буркнул тот. – Тем более вопрос стоит о вступлении Екатерины в род Романовых. Надо и у нее согласия спросить.

– Тут ты прав, – кивнул родитель. – Твои предложения?

– Сначала у Катьки согласием заручиться, а уж потом у ее родителей.

– Как обставить хочешь?

– Ресторан, само собой, цветы, ужин, и после моего предложения появляетесь вы…

– Договорились, – кивнул отец. – Только заранее предупреди, чтоб Николай смог.

– И Ваня с Виталей тоже, – вздохнул Прохор. – Без них как-то… стремно будет, и это я уже молчу про Лешку. – Он посмотрел на меня. – Договорились?

– Договорились. Не затягивай, дружище, – отец усмехнулся, – а то у тебя Екатерина красавица, каких поискать, вдруг себе кого получше найдет?

– Это вряд ли! – улыбался воспитатель.

Когда мы возвращались в мои покои, я у него поинтересовался:

– Прохор, а ты с дедовским адъютантом, я так понял, хорошо знаком?

– С Толь Толичем? Не так чтобы близко, но в одной компании когда-то состоял. Толя на курс младше учился в нашей учаге, но уже тогда демонстрировал завидные аналитические способности и феноменальную память. Вот и вырос по служебной лестнице…

– Не завидуешь ему?

– Чему, Лешка? – фыркнул воспитатель. – У него такой склад ума, у меня другой, позволивший прожить очень яркую жизнь и воспитать тебя, будущего императора Российской империи. О чем мне жалеть, сынка?

– Ну, не знаю… Ты ради меня стольким пожертвовал. Семьей, например…

– Ты моя семья, Лешка! – Прохор хлопнул меня по плечу. – И никто у меня тебя, самое мое большое достижение, никогда не отнимет!

– Ну, бойцы, и как у вас с впечатлениями? – полковник Литвиненко с кислой миной развалился в облюбованном кресле с бокалом коньяка.

Лицо ротмистра Жданова перекосило от воспоминаний, и он заерзал в кресле напротив:

– Впечатлений полные штаны! Я с таким ни разу в жизни не сталкивался и сталкиваться очень не хочу! Вот оклемаюсь чутка и в храм пойду свечку самую большую Георгию Победоносцу ставить, потому как живым и здоровым вырваться из Кремля получится только при его активном заступничестве!

– Вместе пойдем, коллега! – буркнул валявшийся на диване с влажным полотенцем на лбу штаб-ротмистр Великанов. – Мне тоже заступничество такого авторитетного святого не помешает. Командир, я-то думал, что господин Кузьмин тут у нас самый крутой колдун, круче которого только яйца, а ничего, валялся в спортзале вместе с остальными как миленький, с лицом печальным и унылым, а модная восьмиклиночка пылилась рядом. Чем нас, интересно, великий князь в следующий раз… порадует?

– Не знаю, Косолапый, – вздохнул полковник. – Нам бы показанному сегодня научиться хоть как-то противостоять. А в церковь пойдем все вместе, и не на пятнадцать минут, а отстоим полностью всю вечернюю службу. – Литвиненко взглянул на часы и отставил бокал с коньяком. – Скоро выдвигаемся. Не забыть бы дежурного предупредить, а то башка вообще не соображает…