– Гриша, кино готово? – Тарасов обращается к одному из наших сотрудников, который что-то делает за компьютером.

– Да, Иван Сергеевич, можно включать.

– А вы, Леонид Матвеевич, ничего не хотите нам рассказать?

Понимаю, что он спрашивает о том, как ворам удалось украсть ту часть материалов, доступ к которой был только у меня. Но я не имею ни малейшего представления, как они это провернули. Пожимаю плечами и отрицательно мотаю головой.

На экране появляются кадры отчётов. Один из сотрудников нашей службы безопасности их комментирует. Не сразу удаётся уловить и увязать воедино всю информацию. Она настолько невероятна, что мне кажется, я делаю неверные выводы из увиденного. Но когда включается видео с камер наблюдения, сомнений не остаётся. Слова безопасника бьют по барабанным перепонкам, как гром среди ясного неба, прокатываются шаровой молнией от головы до кончиков мизинцев на ногах, сжигая на своём пути всё живое.

Этого не может быть. Потому что это совершенно невероятно. Кто и с какой целью это сфабриковал?

Когда экран гаснет, Тарасов спрашивает:

– Ну что, Леонид Матвеевич, как вам фильм? Понравился? Может, всё-таки расскажете нам что-нибудь интересное? 

Молчу. Собираюсь с мыслями. Я вовсе не думаю, что это – чей-то розыгрыш, хотя выглядит именно так. Улики подделаны настолько искусно, что нет сомнений – всё очень серьёзно. Человек, укравший и продавший нашу документацию, замёл следы на “отлично”, переведя стрелки на того, кто менее других заинтересован в сливе технологии.

– Интересный фильм. Признаюсь – заинтригован.

– И в чём же по-вашему интрига?

– Кому и зачем это понадобилось?

– Что именно?

– Вот это фабриковать.

– Вы же сами нам поручили узнать, кто украл и продал документацию Штерну, – он криво усмехнулся.

– Я просил узнать, а не лепить вот это.

– Обижаете, мы ничего не лепили, просто собрали улики. Или вы недовольны проделанной нами работой?

– Вы же понимаете, что это всё чушь. Не мог же я сам у себя украсть свою же разработку! Вы хоть понимаете порядок суммы, которую мы, и я лично, потеряли из-за того, что документация попала в руки конкурентов?

– Не вы потеряли, а Морозов и компания. Вы же – приобрели. Сколько вам заплатил Штерн?

– Не имею понятия. Вам это лучше меня известно, похоже.

– Нет, сумму пока нам узнать не удалось, но это всё вопрос времени.

– Знаете, я никак не могу понять, к чему этот цирк. Ведь вы же прекрасно понимаете, что я этого не делал…

– Почему же? Собранные улики однозначно указывают на вас. А я привык верить своим глазам, знаете ли.

– Да зачем мне это? Я бы куда больше получил от прибыли, если бы мы выиграли этот тендер?

– Как вы можете утверждать, что больше, если не знаете, сколько заплатил Штерн? Нестыковочка получается. И потом… Это ведь прибыль в перспективе, причём не слишком близкой. А деньги, как я понимаю, вам нужны были уже сейчас.

– Да? И на что же, позвольте спросить? Я чего-то о себе не знаю?

Самоуверенность Тарасова возмущает. Что он о себе возомнил? Да вообще вся эта ситуация бесит! Вместо того чтобы искать настоящего преступника, повелись на подброшенные им фейковые улики! Или вообще, сами же их и сфабриковали.

– Не паясничайте, Леонид Матвеевич, вам это не к лицу. Может быть, вы будете утверждать, что не присмотрели себе домик в элитном коттеджном посёлке? Что ни говори, а на две семьи жить дорого…

– Какой бред… Вы копались в истории моего браузера?

– Такова наша работа, – разводит руками.

– Да я только просматривал варианты на будущее! Как раз на то не слишком близкое будущее, когда получу свой процент от прибыли!

– Ну, это всего лишь слова… Есть факт – документация украдена и продана конкурентам. Есть улики, указывающие, что это сделали вы. Есть мотив – деньги, которые вам были нужны на покупку коттеджа и содержание второй семьи. А возможно, и не только деньги, да? 

Он хитро прищуривается, и мне начинает казаться, что он сейчас сотворит какой-то фокус, например, вытянет кролика из рукава. И мне этот затянувшийся театр абсурда совсем не нравится.

– Что ещё вы мне пришьёте?

С одной стороны, всё происходящее кажется совершенно несерьёзным, даже смешным. Как можно меня обвинять в том, что самолично срубил сук, на котором сижу? С другой, доказательная база настолько мощная, что пока не представляю, как буду оправдываться. Ещё неизвестно, как на это чудо фантастической кинематографии отреагирует Морозов.

– Мне лично очень интересно, это было вашей личной идеей или на неё вас натолкнула ваша, как бы помягче выразиться, новая-старая женщина?

Напрягаюсь. Ещё не хватало, чтобы он Айлин в это втянул.

– А она тут причём?

– Ну как же? Её отец в своё время плотно сотрудничал со Штерном. И ведь все считали вашу даму погибшей, а она так удачно воскресла – аккурат накануне тендера.

– Послушайте, оставьте её в покое! Она уж точно тут ни при чём! Да это вообще за гранью! Айлин даже не знает, чем я занимаюсь, мы ни разу не обсуждали с ней ни тендер, ни производство, ни мои разработки. Она бесконечно далека от этого!