– Ваши вещи. Проверьте, всё ли на месте, и распишитесь.

Супер. Значит, папа с Алексеем их всё-таки дожали. Хоть в чём-то удаётся отстоять свои позиции. Наверное, это – хороший знак.

– Пройдёмте. Вас там ждут.

Переступив порог и превратившись в условно свободного человека, набираю полную грудь горячего воздуха. Жарко! Оглядываюсь в поисках отца. Из чёрного внедорожника выходит мужчина и направляется ко мне. Очки разбились ещё в первый день пребывания тут в результате “радушного” приёма сокамерниками. Не сразу удаётся разглядеть его.

Но когда это происходит, не могу поверить своим глазам.

– Здравствуй, Леонид. Не ожидал?

Жарков протягивает мне руку. Я пытаюсь понять, зачем понадобилось этому хитрому лису мне помогать. Мы с его дочерью если даже ещё не разведены, то разведёмся в ближайшее время. Так что он мне уже почти никто. Может, решил вытянуть меня из кутузки, чтобы собственноручно за причинное место подвесить? Так это не я был инициатором развода…

– Здравствуйте, Валерий Георгиевич. Да уж… А я всё гадаю, кто же этот добрый волшебник в голубом вертолёте. Чем обязан такому неожиданно щедрому жесту с вашей стороны? 

– Поехали, разговор есть, – жестом приглашает в машину.

За последний месяц я разучился доверять людям. Но выхода у меня нет. Если Жарков настолько заинтересован в нашем разговоре, что даже выкупил из СИЗО, то он всё равно не отстанет.

Сажусь в машину. Бывший тесть устраивается рядом, но разговор начинать не спешит.

– Я весь внимание, – тороплю его.

– Серьёзный разговор, не на бегу. Сейчас заедем поесть нормально, ты небось исхудал на тюремной баланде, там и поговорим.

Приезжаем в ресторан. Я тут никогда не был, как-то не доводилось. Но судя по обстановке, обслуживают они в основном небедных людей и ценник стандартного обеда тут много выше среднего.

Администратор провожает нас в отделённый от зала кабинет. Не знаю, как тут со слышимостью и прослушкой… Стоит подумать об этом, как Жарков машет своему человеку, который следует за нами, и он прибором начинает водить по стенам.

– Обижаете, Валерий Георгиевич, мы уважаем комфорт и конфиденциальность наших клиентов.

– Ладно, – Жарков не спорит, но не даёт команды человеку прекратить осмотр помещения.

Наконец все выходят, мы делаем заказ и остаёмся наедине.

– Улики против тебя железные. Суд не будет на твоей стороне, если ты не найдёшь ничего нового в своё оправдание. И даже не факт, что это поможет, если не найдёшь того, кто всё это организовал.

– Понимаю. Но что я могу сделать? Отец приехал, нанял людей. Ищут. Но ничего… В прокуратуре утыкаются в глухую стену. Например, просят, чтобы следствие провело экспертизу документов Штерна. Но следаки будто купленные.

– Думаешь? Не исключено. Вполне может быть. Скажи, Морозов предлагал тебе продать фирму вместе с технологией?

– Да, но это было довольно давно. Мы тогда ещё не полностью закончили разработку.

– Почему отказался? Ты же мог продолжить свою работу где-то на другом предприятии, как раз доработал бы все нюансы. Или денег мало предложил?

– Честно? Разные были соображения. Тут всё своё. Я же с нуля всё это поднимал… Ну вы и сами в курсе. Столько сил, души. И перспективы у нас были огромные! Как от их отказаться? В общем, конечно, больше на эмоциях и амбициях, чем на логических аргументах. Но были и практические доводы. Пока технологией мы владели эксклюзивно, прибыль была высокая. Её продажа, пусть и в недоработанном виде, автоматически создала бы нам конкурентов и снизила доходы. Я так и не понял тогда мотивов Морозова. Зачем ему это было надо? Причём о возможной продаже говорилось как-то между прочим. Будто он сам взвешивал и прикидывал плюсы и минусы этого. Ни разу не было такого серьёзного разговора, чтобы нужно было принимать конкретное решение. Он скорее делился со мной и советовался, спрашивал моего мнения. А почему возник вопрос?

– Потому что именно та ситуация послужила триггером к тому, что сейчас произошло.

– Не понимаю…

И правда, похоже на бред. Тогда ничего конкретного не обсуждалось. Просто Морозов сообщил, что кто-то выразил желание купить. И всё…

– Морозов давно уже линять из страны собрался. Открыл бизнес за бугром. Но чтобы раскрутиться там до какого-то более или менее солидного уровня, нужно много денег. Значит, надо было продавать всё тут, выжимая по максимуму. А что ему дадут за ваши предприятия без технологии, ещё и с учётом продажи только части Морозова? Вот он и решил сбыть всё, так сказать, оптом. Ему нужна была твоя доля. А ты ему отказал, обломал его.

– Отказал? Мы ни разу не обсуждали конкретно, так, чтобы надо было давать ответ: “да” или “нет”. Даже суммы он мне тогда не называл. Разве что примерный порядок.

– Видимо, он понял, что ты не готов к продаже. Может, почувствовал, что ты не согласишься задёшево, а он не особо хотел с тобой делиться и не собирался тебе предлагать адекватную стоимость. Морозов считает, что это всё его деньги. Он неоднократно мне об этом говорил – типа он тебя облагодетельствовал себе в убыток, ошибся когда-то под воздействием эмоций.