К черту такую работу.

Я почти ожидаю, что Арон последует за мной к стойке бара, но за спиной возникает Уайет, и прежде чем он начнет свои нравоучения, выпаливаю:

— Я не хотел причинять ему боль.

— Знаю. И не хочу принимать чью-то сторону. Но ты мог хотя бы извиниться перед ним за то, что заставил пройти через ад. Буквально месяц назад ты ему сказал, что не заводишь отношений, а сейчас появляешься всюду с Мэттом, выставляя его напоказ. Не очень честно по отношению к Арону.

— Никого я напоказ не выставляю. Мы просто встречаемся. Возможно, это что-то серьезное. А может, и нет. Дай нам пару месяцев самим разобраться.

Теперь я понимаю, что приводить сюда Мэтта не следовало, но мне нужен был повод попросить его остаться.

— Тебе следует нацепить на себя предупредительный знак, — выдает Уайет.

Он поддерживает легкий, шутливый тон, стараясь сгладить неловкость, хотя вряд ли это вообще возможно в сложившейся ситуации.

Я фыркаю.

— «Осторожно: заслуженный мудак с повадками засранца»? А что, звучит.

Рядом возникает Арон.

— Я ухожу. — Он встречается со мной взглядом, будто ожидая, что я его остановлю, но нам больше нечего сказать друг другу.

Я уже попросил прощения, честно, и хотя ясно, что извинения чудесным образом ничего не исправят, никаких других слов у меня нет.

В конце концов, Арон сдается, и, вполне ожидаемо, Уайет следует за ним.

Я возвращаюсь к столику, отдаю Мэтту его пиво и делаю глоток из своего бокала.

— Спасибо, — говорит Мэтт. Его рука буквально на пару секунд в благодарности касается моего предплечья — жест вполне платонический, но остальным он таковым не кажется.

Я потягиваю пиво и делаю вид, что не замечаю пристальных взглядов. Мог бы догадаться, что тактика игнора с моими друзьями не сработает, и молчать они не будут.

— Так вот, да… У нас с Ароном кое-что было. — За столиком воцаряется тишина, но я знаю, что это ненадолго.

— Ты его «про-Ноа-л», да? — подает голос Скайлар.

— Ты только что использовала мое имя как глагол?

— Да, — подтверждает она. — Он означает действие без осознания последствий. Теперь нам нужно будет принимать чью-то сторону, осторожничать, думать, кого куда приглашать, чтобы ненароком не обидеть.

— Нет, — говорю я. — Если ему не по себе, исключите меня. Именно я порвал с ним, так что и винить нужно только меня. Может, являться сюда с Мэттом было не самой хорошей идеей.

— Думаешь? — спрашивает Ребекка и поворачивается к Мэтту. — Надеюсь, ты знаешь, во что ввязываешься.

Мэтт не отвечает.

Отпив из бокала, я делаю то, что у меня получается лучше всего — притворяюсь, что их слова меня не задевают. Я знаю, что облажался. Не то, чтобы я планировал все это дерьмо, просто обычно действую, не думая о последствиях. Как-то само собой получается.

Скайлар и Ребекка переглядываются с Дэймоном и Мэддоксом, будто ведут безмолвный разговор. Мэтт пристально смотрит на меня, но я отказываюсь на него реагировать.

Официант воспринимает заминку за столиком как отличный повод попросить у Мэтта автограф.

Тот подписывает без колебаний, но Дэймону это не очень нравится. Он подзывает официанта, только что отошедшего от Мэтта:

— Скажи менеджеру и остальным официантам, если сможете держать посетителей подальше от Мэтта, он вам всем оставит автограф.

Глаза парнишки округляются.

— Конечно.

Воодушевленный перспективой получить кучу подписанных сувениров, официант оставляет наши бокалы и начинает кружить акулой вокруг столика, чтобы к нему никто не приблизился.

— Карьера шпиона нашему парню явно не грозит, — говорю я.

— Ага, по тактичности и дипломатичности не уступает вам с Ароном, — комментирует Ребекка.

— Опять двадцать пять? — спрашиваю я. — Ладно, я понял. Я надеялся, что после новости о Мэтте, Арон, наконец, двинется дальше. Я никуда с вами выходить не буду, пока он не придет в норму. Так лучше?

— Мы не этого хотим, — возражает Скайлар.

— А чего тогда? Вот бы иметь машину времени, вернуться в прошлое и сказать тому себе, чтобы даже не начинал эту историю. Но это невозможно.

— Вот почему мутить с друзьями — плохая идея, — заключает Ребекка.

— Да ладно? — бормочу я и перевожу взгляд на Мэтта. — Ты что-то притих.

Он пожимает плечами.

— Не думаю, что имею здесь право голоса. Это касается только тебя и твоего бывшего.

Ребекка улыбается.

— Мэтт для тебя слишком зрелый.