— Ты, наверное, права, — отвечаю я.

Он для меня вообще слишком. Когда Мэтт не злится из-за «Бульдогов», он вполне себе приземленный и веселый. И, блин, еще он упорный и настойчивый. Честно, если бы меня уволили за ориентацию, я бы сбежал с поджатым хвостом, пока обо мне не забудут. Мэтт может сколько угодно утверждать, что причина в плохом командном духе, но правда в том, что он все потерял из-за фотографий, открывших миру его гомосексуальность. Мэтт оптимист. Он пытается вернуться в мир, который его отверг, и все потому, что не мыслит существования без футбола.

Я в жизни ни к чему такой страсти не испытывал. Никогда. И до сегодняшнего дня я не осознавал, что упускаю нечто важное.

Наконец-то мои недостатки перестают быть темой обсуждения, но Мэтт не спускает с меня глаз.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

— Конечно. Я всегда в порядке. — Бесит, что после недельного знакомства этот парень уже видит меня насквозь.

А этот его взгляд «чушь собачья, по-моему»? И он прав.

— Пойдем домой? Тебе рано утром ехать в Фили.

— Как хочешь.

Я сразу вскакиваю.

— Ребята, мы пошли. Можете написать Арону и Уайету, чтобы возвращались.

— Ну вот, начинается, — ворчит Ребекка.

— Не-а, наоборот, заканчивается, — отвечаю я и поворачиваюсь к Мэтту. — Иди подпиши то барахло, как обещал, и пойдем отсюда.

Я следую за ним к бару и жду, пока он пообщается с персоналом. Маленькие радости бойфренда футболиста. Мне жаль женщин, у которых это перманентное состояние.

Возле меня внезапно материализуется Дэймон, и я вздрагиваю. Он начинает говорить, будто заготовил целую речь.

— Арон это переживет.

Ну, я думал, будет хуже. Напряжение слегка отпускает.

— Знаю. Переживать особо и нечего.

Дэймон прищуривается:

— Это сейчас была самоирония или насмешка над отношениями?

— И то и другое, наверно. Мы с Ароном никогда не подходили друг другу. Просто со скуки. Нельзя было мне пересекать черту.

— Так же как и с Мэттом. У вас деловое соглашение.

— Знаю. Через несколько месяцев мы разбежимся и больше никогда не увидимся.

— А может и раньше.

Я отшатываюсь.

— Насколько раньше?

— Ты Мэтту не говори, но я сегодня звонил в офис. Оказывается, пара команд уже наводила о нем справки. Пока ничего конкретного, так что не будем его обнадеживать. Предупреждаю, самая близкая команда — на Среднем Западе. Если у вас там что-то наметилось, то учти, Мэтт будет далеко. А как мы уже установили, ты лажаешь в отношениях, даже если находишься с парнем в одной комнате.

— Понял. Четко и ясно. Никакого секса с Мэттом.

Дэймон смеется.

— Как наивно с твоей стороны полагать, будто я еще не знаю, что вы уже трахаетесь.

— Вы с Мэддоксом детективами заделались? — Мэтт рассказал мне об их разговоре на кухне, но предполагалось, что Дэймон не в курсе.

— Оказывается, твои фейковые отношения не такие уж и фейковые… У тебя с ним серьезно, или наступаешь на те же грабли?

— Это просто секс. Он ничего не значит. — Почему-то слова прозвучали лживо. — Обещаю, твой золотой мальчик вне опасности.

Дэймон закатывает глаза.

— Да ладно, дружище, я не за этим к тебе подошел. Я не желаю боли вам обоим.

— С нами все будет в порядке. Мы дали слово.

— В таком же порядке, как Арон?

Я вздрагиваю.

— Запрещенный прием.

— Хочешь совет?

— Не-а.

— Очень жаль. Закругляйся с этим.

На языке вертится «иди в задницу», но Мэтт заканчивает общаться с персоналом бара, и Дэймон отступает.

Мы уходим, даже не попрощавшись с друзьями. Я понимаю, у них благие намерения, и я круто облажался, но эта игра в обвинения реально бесит.

— Ты в поря… Блядь. — Мэтт стает как вкопанный.

На улице нас поджидают папарацци. Кажется, у кого-то в социальных сетях слишком длинный язык, ну или расторопные пальцы.

— И вот, наша передышка от камер и софитов подошла к концу, — говорю я тихо, чтобы мог слышать только Мэтт.

— Да ладно. Прорвемся.

Мэтт рассекает толпу фотографов как профи, но, оказавшись в машине, мрачнеет. Всю дорогу он молчит, но как только оказываемся дома, его настроение меняется. Он хватает меня за руку.