— Соня, — голос Северова опускается на два тона ниже, становясь металлическим, — ты ничего больше не хочешь мне рассказать?

— Что? — пискляво выдыхаю.

— Что произошло в тот момент, кода ты встала из-за прилавка и увидела преступника?

Я открываю-закрываю рот, мечась между желанием выложить Сергею правду про Олега, и пониманием того, что не оставлю парню подруги тогда никакого шанса. Его или посадят, или накажут те, кому он должен.

— Просто испугалась… — еле шевелю губами в ответ Северову.

— Подумай ещё, Соня, — жестко велит он. Несколько секунд держит мой взгляд, не позволяя отвернуться и встаёт на ноги.

Совершенно оглушённая, зажмуриваюсь. По спине прокатываются мурашки.

Ощущение, что Сергей, да и все вокруг уже знают о том, что я вру, не отпускает.

Да кто мне вообще скажет почему я это делаю? Почему порчу отношения с любимым мужчиной, почему прикрываю преступника? Ну какое мне дело до того, что там с ним будет? Это же его выбор!

А Олесю, когда она просит меня смолчать, совершенно не интересует мое будущее после этого… Почему меня должно волновать ее?

Сергей возвращается к компьютерам.

Я нахожу взглядом Аню, с которой теперь общается следователь, жестко прессуя на предмет соучастия.

Меня просят прочитать и подписать протоколы.

Кошмар… Зарываюсь руками в волосы и поднимаю их от корней.

Нужно говорить. Нужно все это прекратить.

Встаю на мягкие от волнения ноги и подхожу к Сергею.

— Можно, — трогаю его за плечо, — тебя на минутку.

— Да? — дергает бровью Северов.

Мы отходим к стенке.

Вдох-выдох.

— Я узнала главного, того, который был в балаклаве, поэтому сразу не нажала кнопку, — выпуливаю и сжимаю кулаки, впиваясь в ладони ногтями. — Это Олег — парень моей подруги…

— Я все уже знаю, — руки Сергея ложатся на стену по бокам от моего лица. — Центральная камера пишет звук, Соня.

— О, Господи, — я стекаю вниз и обхватываю голову руками.

Сил посмотреть в глаза Северову просто нет.

— Гаврилова Олега Викторовича как раз сейчас пакует полиция.

— Это те люди его заставили, — выдавливаю из себя. — С которыми я в клубе друга вашего была… Он долг им отдавал…

— Как зовут их помнишь?

— Я..?

Поднимаю голову. Сергей жестом подзывает полицейских.

— Девушка вспомнила некоторые детали…

Что?

Следующие пол часа меня снова мучают сотней наводящих вопросов, именами, марками машин и подробностями разговоров. Я уже отвечаю чисто автоматически. Не пытаясь понимать и анализировать.

Просто… я не ожидала, что Сергей не захочет сам со мной общаться. Отдаст посторонним людям на буквальное изнасилование мыслей и чувств.

К тому времени, как разговор со следователем заканчивается, в кабинете появляется ещё и Саид.

Алексей выставляет Аню за дверь с громким и жестким вердиктом, что она уволена. И пусть благодарит за то, что ее не заставляют ничего отрабатывать.

Я не имею возможности даже перекинуться с ней парой слов.

Полиция сворачивает свой импровизированный «пыточный штаб» и потихоньку рассасывается.

Я забиваюсь в угол дивана и прикрываю глаза, понимая, что Сергей уезжать никуда не собирается. Хочется немного подремать от перенапряжения… Просто, хотя бы, перестать дрожать…

— Соня, — неожиданно меня грубо вырывают дремоты.

Я распахиваю глаза и вижу перед собой Северова.

Холодного, жесткого, холёного… с глубоким взглядом. Язык не поворачивается его назвать «Серёжей». Только Сергей Валентинович.

— Можно я объясню, — смотрю на него умоляюще.

— Нет, Соня, — качает он головой. — Ты едешь домой одна. Я приеду утром. Сейчас меня ждут дела и люди.

Соня

Голова раскалывается от выплаканных с вечера слез. Веки не открываются, будто их засыпали песком. В постели я одна.

Подушка так невыносимо приятно пахнет одеколоном Северова, что я падаю в неё лицом и делаю несколько глубоких вдохов.

Он ко мне не пришёл…

Сажусь на кровати и безэмоционально смотрю в одну точку.

Сегодня Новый год. Тридцать первое декабря. А вместо ощущения праздника в моей груди абсолютная дыра.

Заворачиваюсь в одеяло и медленно подхожу к окну, которое выходит на проезжую часть.