— Ох, ладно, — Соня разворачивается в моих руках и мурлычет мне в шею. — Расскажи мне про себя маленького. Какой ты был?

— Я… — задумываюсь… Но мои мысли тут же прерывает звонок домофона. — Татьяна приехала.

Соня остаётся в комнате, а я выхожу в прихожую и открываю дверь.

Через несколько минут раздаётся звук подъехавшего лифта, и на моем пороге появляется праздничная секретарша с большим бумажным пакетом.

— Здравствуйте… — расплывается она в улыбке, а я четко улавливаю запах алкоголя.

Так… внутренне напрягаюсь. Ну и что за цирк здесь происходит?

— Здравствуй, — киваю ей строго. — Давай по-быстрому. Где подписывать.

Татьяна достаёт папку из пакета.

— Может быть, в комнату пройдём? — нервно облизывает губы. — Здесь вам, наверное, неудобно будет…

— Удобно, — резко обрываю ее, щёлкая ручкой и пробегаясь глазами по тексту. — Что-то я нигде не вижу пометки о сроках, — поднимаю глаза на Татьяну и строго хмурюсь. — В чем спешка?

Она краснеет.

Расстёгивает несколько пуговиц на шубке и впивается в меня глазами.

— Я люблю вас, Сергей Валентинович, — выпуливает, зажмуриваясь.

Я делаю глубокий вдох и выдох.

— Ну приехали… — отрицательно качаю головой.

— Я должна была там на базе встречать с вами Новый год, — лепечет она. — Все придумала, чтобы случайно вышло, а вы… вы не приехали…

— Татьяна, остановись, — перебиваю ее строго и мысленно подбираю слова, чтобы одернуть ее помягче. Хотя хочется на полную катушку. — Я не буду тебя ни успокаивать, ни чем-то обнадеживать. Единственное, что я сделаю, это пообещаю, что не вспомню об этой ситуации второго января на работе.

— Но ведь ты теперь свободен… — она переходит на «ты» и поднимает на меня блестящие от подступивших слез глаза. — Чем я хуже тех девок, которых вы заказали в сауну? Чем я хуже твоей бывшей жены? — несёт ее.

— Ты — замечательная женщина, — отвечаю одновременно давяще и успокаивающе. — Просто для какого-то другого человека. Не для меня. А тебя я бы очень не хотел терять в качестве ценного сотрудника.

Неожиданно за моей спиной открывается дверь комнаты, и в прихожую выходит Соня.

— Здравствуйте, — с вежливым вызовом кивает Татьяне и смело подходит ко мне, обнимая за руку.

«Ах ты оказывается у меня мелкая ревнивица, детка?» — меня даже начинает забавлять сложившаяся ситуация. Это хорошо, что у Сони появляются «молочные зубки.»

— С наступающим вас, Татьяна, — продолжает моя маленькая пиранья едко и почти доброжелательно.

Но дальше что-то непонятное происходит с моей всегда корректной и внимательной секретаршей.

Она зло оскаливается и делает шаг к Соне.

— А ты… знаешь? — прищуриваются ее глаза. — Что это платье купила тебе я? Трусы и пальто тоже купила я. И не надейся, что ты у него такая одна…

Соня вжимается в мое предплечье ноготками, и я чувствую, как она часто дышит.

А вот это уже косяк, Северов. Нечего было смотреть на кошки-мышки.

— На выход! — Рявкаю на Татьяну. Подхватываю ее под руку, открываю дверь и с силой выставляю на лестничную площадку.

— Проспитесь, Татьяна Васильевна, — строго говорю перед тем, как с силой захлопнуть дверь, — а на работе мы с вами обсудим это происшествие.

Закрываю замок и слышу, как в дверь летит несколько ударов кулаками.

Вот уж действительно… в тихом омуте. Кто бы мог подумать.

Ершу волосы пятерней и растеряно смотрю на готовую разрыдаться Соню.

Бабы такие… женщины.

— Детка… — улыбаюсь, пытаясь разрядить обстановку. — Ну пойдём твои фейерверки взрывать?

— Серёжа… — она обхватывает себя за плечи. — А у тебя правда есть ещё женщины?

Соня

Новогоднее настроение смывает без остатка. Я неловко оглядываю себя.

Платье, белье… Эта посторонняя женщина знает, какое на мне сейчас белье!

Чувствуя себя голой, обхватываю плечи руками крест на крест.

— Серёжа… — говорю, внутренне замирая, — у тебя правда есть ещё женщины?

— Детка… — он пытается меня обнять, но я отхожу на шаг назад, отрицательно качая головой.

— Ответь, — прошу упрямо.

— С того момента, как у нас с тобой случился секс, у меня не было ни одной женщины. Клянусь салатом в своём желудке, — пытается он перевести вопрос в шутку, но мне совершенно не смешно. — Ну в чем дело? — начинает заводиться.