— Я даже в подвале смотрел. …Что ты тут делаешь?

— Запоем ушла в хандру, — вздохнула она. — Из-под меня будто выбили опору и теперь я тону в собственных невесёлых размышлениях о жизни в целом.

— Значит, я появился как раз вовремя, — Адам уселся рядом с ней на низкую скамейку, и Ева машинально протянула ему край своего пледа.

И то, что было совершенно нормально для неё — для Адама, проявление заботы со стороны, послужило очередным всплеском эмоций, ещё одним крючком, которым он цеплялся за эту девушку.

— Давай, послушаем теперь эти мысли вслух, люблю, когда всё разложено по полочкам.

— Мне кажется, что мои биологические родители пытались избавиться от меня как от бракованного создания. Вот поэтому меня и бросили во время прилива, но какой-то идиот меня спас. Зачем? — Ева хотела выговориться и поэтому даже была благодарна Адаму за компанию. — Я приношу в эту жизнь одни неприятности и страдания. Всем. Разбиваю парням сердца, изменяю тем, кого люблю, оставляю друзей, даже собственного ребёнка наградила смертельной болезнью. У меня такое ощущение, что снова что-то пойдёт не так, что в самый ответственный момент — я сплохую и кто-то близкий мне будет мучиться. Ведь я уже подвожу нашего сына, я никак не могу забеременеть. Тебя это жутко расстраивает, я вижу и просто восхищаюсь твоей стойкостью Пирс, потому что у нас всё равно нет никакой гарантии, что наш следующий ребёнок будет подходящим донором. В этом мире очень мало людей, которые меня любят, но даже их я заставляю проклинать меня.

 — Это всё? — со странной иронией хмыкнул Адам. — Конечно, можно пойти утопиться и завершить начатое теми ублюдками, которые тебя бросили. И в принципе малодушные ничтожества так и поступают — опускают руки и не хотят бороться. Выживает только тот, кто уверенно сражается до последнего, даже когда все вокруг кричат, что всё кончено. Я абсолютно уверен, Ева, что ты-то как раз борец, ты не сдашься проблемам. Все когда-то кому-то разбивают сердца, кого-то предают, лажают и совершают ошибки. Сейчас ты смотришь на всё с тёмной стороны в вихре эмоций. На самом деле ты делаешь нашего сына счастливым ребёнком, своими улыбками, нежностью и вниманием. Мою жизнь ты тоже изменила и некоторые моменты в ней просто совершенны. К тому же, ты делаешь отличную рекламу, — легонько толкнул он её своим плечом, пытаясь закончить шуткой.

Горько усмехнувшись, Ева покачала головой:

— Пойдём лучше делать ребёнка.

— Зачем куда-то ходить? — интонация Адама тут же изменилась, наполнившись томлением. Его тело уже попало в зависимость от химических субстанций, которые выделял его мозг в процессе занятия любовью.

Стащив с себя джинсы, Ева забралась к нему на колени и он укутал её сверху пледом. Это были как раз те мгновения спонтанной страсти, когда она невозможно хотела его. И тогда упоительные поцелуи и наэлектризованные прикосновения получались особенными, дерзкими, сексуальными, влекущими, а стоны чувственными и неконтролируемыми.

— Господи, какое же это блаженство, — тяжело дыша, прошептал Адам, ловя касание её губ. — Это компенсирует те нервные срывы, которые ты мне доставляешь, — добавил он с поцелуем. — Я никогда тебя не отпущу Ева. У меня есть все права на тебя. И больше не смей мне хандрить!

 Утром, приободрившись духом и прекрасным рассветом, Ева выскользнула из их общей постели несмотря на то, что это было утро субботы, когда можно было понежиться чуть дольше. Адам застал её на кухне как раз уже свежую после душа, светящуюся изнутри каким-то необыкновенным настроением.

— Это приготовление блинчиков на тебя так действует? — подал он свой голос, после пяти минутного наблюдения за ней.

— Ага, сейчас налопаюсь углеводов и начну пухнуть в ширь от счастья, — улыбнулась она, подставив ему лицо для поцелуя, не отдавая себе отчёта как магнетически действует на него её преображение.

— Это пугает даже меня, — выдавил Адам не сводя с неё глаз. — Ты так обворожительна, что я сам себе завидую. По фигу всё, я хочу сделать это прямо сейчас! — и резко отодвинув сковородку, он рывком усадил Еву на разделочную поверхность стола, нетерпеливо раздвигая её бёдра, теряя голову от того, что она подаётся ему навстречу с таким же желанием. — Ты невероятная, вероломная … да ты просто ведьма, ты сводишь меня с ума,… я ни за что уже не хочу … жить без тебя.

…Через пять минут Ева снова продолжила жарить блинчики, время от времени с улыбкой косясь на Адама.

— Можешь ответь мне на один вопрос? Пять лет назад, в какой момент ты понял, что я та, которая тебе подходит? Сразу или именно в тот рождественский вечер?

— В тот вечер я уже пришёл с твёрдым намерением переспать с тобой, собственно поэтому и принял приглашение Миранды. А понял что ты та самая … во вторую нашу встречу, вы тогда приехали с Эриком в мой дом, и ты … с таким смешным видом разглядывала картину в гостиной, — Адам хмыкнул. — Кто бы мог подумать, что через пять с половиной лет ты будешь соблазнять меня своими блинчиками, нося мою фамилию, и мы станем называться таким странным для меня словом «семьёй».

 — А что если ты случайно встретишь другую совместимую с тобой женщину? — проведя ладонью по лбу, Ева оставила там белый след от муки. — Например, через год при знакомстве с какой-нибудь дамой ты поймёшь, что хочешь оказаться с ней в одной постели из-за своего загадочного внутреннего зова. Ты попробуешь её ради разнообразия?

Адам возмущенно прыснул, а потом рассмеялся:

— Такое только ты могла придумать. Ева, разнообразие в данном контексте абсолютно для меня не применимо, я действую практично, по принципу целесообразности использования. Уж прости за терминологию. Если ты будешь полностью меня удовлетворять, даже если в наших отношениях будет процентов двадцать от того, что есть сейчас — я никогда не посмотрю на другую. Потому что в нашем с тобой случае главную роль ещё играют эмоциональные привязки, всё вращается вокруг Ника, а какое отношение может иметь посторонняя женщина, если у меня есть ты. … Ты что же, примеряешь к себе ревность? … Ева, ты сегодня для меня просто ходячий феромон, с этой лопаткой и испачканным лицом, — Адам снова приблизился, собственнически обнимая её за талию. — Сегодня какой-то особенный день?