На вкус сразу же проявляется разница. Не в пользу мёртвой рыбы.

Наконец нам удалось изловить всех рыб. Оэла с великим сожалением велел выпустить их обратно в океан. Похоже, обед у него сегодня будет позже, чем обычно.

— Кидай мертвеца в бассейн! — отравитель-целитель ткнул пальцем в мутно-зелёную воду.

Я не слишком хорошо понимал, что он собирается делать. Спрятать труп в бассейне? Но там он очень быстро начнет разлагаться и отравит окрестности зловонием. Нет, Оэла замышлял что-то совершенно другое.

В подтверждении моих слов отравитель-целитель ненадолго исчез, а когда вернулся, притащил с собой сумку, из которой немедленно начал извлекать разнообразные кожаные и холщовые мешочки, а из этих мешочков — всевозможные склянки с порошками, корешки и кристаллы.

Оэла перемешивал компоненты в позеленевшей от времени старинной ступе. Её он извлёк всё из той же сумки. Яростно ворочая пестиком, учитель рассказал мне кое-какие детали ночных событий.

— Придурки! Решили меня испытать! Испей, говорят, дар нашего благодетеля и повелителя. И суют мне кислятину, которая у них называется вином. Это пойло, как я понял, изготавливается из тех же перезрелых плодов, которые к тому же ещё прокисли. Оно очень концентрированное, и по уверениям мерзавцев, дарует ну просто НЕПЕРЕДАВАЕМЫЕ ощущения. Якобы его делают лишь на паре островов архипелага и цена напитка крайне высока. По их обычаю я должен непременно отпить дар сразу же. Иначе — смертельная обида.

— А знаете, учитель Оэла, я где-то уже слышал похожие речи… Вспомнить толко где. Кого-то мне эти ваши гости напоминают.

— Да и мне они не сильно нравятся, Олел. Короче говоря, я понял, что вино отравлено. Но, ты же знаешь, яды меня не берут. Так что ничто мне не помешало выцедить поданный гостями кубок. Но пойло брр…

Вообще-то они, понятное дело, моей смерти не желали. А желали они меня испытать — действительно ли я не подвластен действию ядов? И ли же всё это досужие вымыслы?

— Вы убедили их, учитель. У меня нет в этом сомнений.

— Разумеется! Но это, Олел, была лишь часть проверки. Отпив их отравленного пойла я ещё немного поболтал с ними.

— А потом?

— А потом попросил гостей также не огорчить меня отказом и попробовать драгоценной влаги. Видел бы ты, Олел, дорогой ты мой ученик, с какими рожами они пили это вино.

Двое набрали вино в рот и втихую выплюнули в рукава своих халатов, ну а третьему, — тут Оэла кивнул на бултыхавшееся в бассейне тело, — не повезло.

В тот самый момент, когда этот дурачок набрал в рот напиток, к нему на лоб сел здоровенный злобный комар. И не просто сел, но и вонзил в кожу свой кровососущий хобот. Хороши хоботы у наших комаров, правда?

— Бесподобно хороши, учитель.

— Воот. Несчастный хлопнул себя кулаком по лбу и — что? И проглотил что у него во рут плескалось. А проглотив, прям тут же сразу и рухнул, как подкошенный.

— А гости?

— Гости? Гостям пришлось признаться, что испытывали они меня. Пали гости ко мне в ноги и умоляли спасти их товарища бесценного. Мол, может не совсем ещё мертв товарищ? Может есть хоть капля надежды? Но товарищ-то ихний был мёртв, мертвее некуда, на что я им и указал. А чуток погодя они и сами повалились на пол. Но им повезло — всё же основной яд они выплюнули. В таком состоянии ты их и застал.

— И что теперь?

— Теперь я думаю оживить это тело и показать гостям, когда очнутся. Думаю, такое они запомнят. И будут рассказывать на всех островах, куда попадут в дальнейшем о великом волшебинке Оэле! Великом целителе Оэле! Слава, слава мне, великолепному! Я же, пользуясь этой славой, повышу расценки на своё волшебство.

Расценки у Оэлы были и так неслабые. Предвкушая восхитительное грядущее, отравитель-целитель даже облизнулся и довольно погладил свою рыжую бороду.

— А вы раньше уже оживляли кого-нибудь, учитель?

— В этой жизни нет ещё. Но зато вот в этой книге про это написано, подробно по пунктам, — тут Оэла извлёк из сумки, в которой притащил мешочки с порошками, книгу. Книги в обществе архипелага изобрели совсем недавно, и это были просто деревянные дощечки с вырезанными на них знаками, связанные верёвкой.

Книги были очень редкие и очень дорогие. Это, по правде говоря, была первая книга, которую я вообще увидел. Оэла между тем продолжил, уже без того же эпического энтузиазма.

— У меня нет такой уж полной уверенности, что задуманное получится. И нет уверенности, что оно получится так как задумано. Поэтому ты, Олел, возьми на всякий случай вон то копьё и стой рядом. В книжке пишут, что при оживлении иногда в тело мертвяка вселяется злобный демон из призрачного мира.

— А что это за мир?

— Да есть такой. Бывал как-то, больше не хочу. И тебе не советую туда попадать, хотя всё равно попадёшь, куда же без этого… Короче, Олел, этот демон может набросится на нас и сожрать. Если ему это удастся, то он будет бесконечно бродить по миру и нести зло. Нам, конечно, это будет уже без разницы. Но всё равно стрёмно, да? А поэтому, ученик мой дорогой Олел, если увидишь, что тело ведёт себя как-то агрессивно, протыкай его копьём.

— Но, учитель, я слышал, что демона нельзя убить копьём!