— Еще и расположение дурацкое, — продолжал ворчать Кайден, смотря по сторонам. — Хочешь попасть в определенное место — ни рж… мры, топай от самого начала и до конца, любуйся на эту порнографию.

— Чем тебя куцырицы не устраивают? — фыркнула я.

Вообще, конечно, логика в планировке рынка была, что бы ни ворчал этот второй откопанный пришелец. В узком проходе между полуразрушенными зданиями времен докатастрофья с востока на запад тянулись прилавки, на которых продавалось все что угодно, начиная от аккумуляторов, заряженных чем попало, и запчастей от старой техники, плавно переходя в носильное шмотье, кухонные комбайны и разную ботанику из оазисов. После начинались уже загончики, загоны и загонища. Куцыриц и кролов больше всего, но и разной экзотики достаточно. Опять же, шушпаньи гнезда за бешеную цену.

А вот потом, после домашнего скота и диких зверушек, уже шли рабские клетки. От неживого к вполне одушевленному. Так сказать, от не самого дорогого к очень ценному. Какой чернуший юморист придумал эту планировку, интересно? Или само собой так сложилось?

— Видимо, рынок просто разрастался самопроизвольно. Сначала был рабский, а потом к нему уже пристроились остальные, — предположил Мез. Он наконец со скепсисом осмотрел загоны. И скривил такое лицо, будто все окружающее не достойно даже его присутствия. Я в очередной раз подивилась настолько достоверной игре.

А вот найденыш Кайден почему-то такими талантами не обладал. Он с явным сочувствием смотрел на людей за забором и недовольно-беспомощно поджимал уши. Ну серьезно, какой из него артефакт?! Если б не двигающиеся на голове меховые отростки, его бы давно спалили!

— Наших там нет, — поделился он. — Я каждый день ходил и проверял. Правда, я не детей искал, Ланса. Но если бы они там оказались — заметил бы, уверен.

Ого! Ты смотри, какой ответственный. Его ж прямо корежит от одного вида, а нет, ходил, осматривал, да еще, небось, очень внимательно вглядывался. Уважаю.

— Было бы странно, если б все было так просто, — кивнул Мез. Он вдруг отвлекся от рабов в клетках на другую живность. У-у-у! Хы…

— Почему эта милая зверюшка продается здесь, среди людей и прочего очень дорогого товара? — поинтересовался мой пришелец, глядя, как продавец осторожно приближается с большим мешком в руках к просторной клетке, в которой сидела самка пустынного… хы-хы-хы...

Небольшая, ладоней пять в высоту, видимо, еще совсем молодая. Она заинтересованно принюхивалась к окружению круглым пухлым носом с умильно розовой пимпочкой на конце. Зверек стоял на задних лапах и деловито осматривался, показывая всем пушистый золотой животик и сложенные на нем черные лапки. Вся такая уютная, кругленькая, мирная на вид — так бы и потискала.

Продавец медленно и осторожно открыл одну из задвижек в самом дальнем углу и молниеносно засунул в клетку матерчатый мешок. А затем отошел на несколько шагов, облегченно выдыхая.

— Змея? — недоуменно взглянул Мез на крупную каменную кобру, которая злобно выскочила из-под ткани и сразу же встала в угрожающую стойку, раскрывая капюшон. — Они кормят змей этими зверьками?

— Э-э-э… ну-у-у… — Я хотела объяснить, что как бы немного наоборот, но не успела, да и надобность пропала — все можно было увидеть собственными глазами.

Золотой с черным охотник радостно взвизгнул и в одно мгновение будто раздулся в размерах раза в три: по всему его телу дыбом встали золотистые иголки, а вдоль хребта поднялся гребень из более крупных шипов, дрожащих от нетерпения.

Кобра зашипела.

Зверек тоже зашипел в ответ, продемонстрировав полную пасть острых и длинных игольчатых клыков. От круглой умильности не осталось и следа. Резкий бросок, глазом и не различить. Бой оказался коротким.

И вот уже зверюга сидит посреди клетки с прежним уютно-безобидным видом плюшевой игрушки, смешно шевелит розовой пимпочкой и торопливо запихивает в защечный мешок половину дохлой кобры. Словно длинную макаронину всасывает. Отчего рожица смешно перекашивается на одну сторону, становясь еще забавнее и безобиднее на вид.

— О, хомяк, — внезапно отреагировал Кайден. — Жаль, мелкой с нами нет, она любит на них смотреть.

— Это… хомяк? — дернул уголком рта Мез, наблюдая за тем, как вторая половина перекушенной пополам змеи исчезает во рту зверька и надутые щеки равняются по величине, делая и без того круглую хомячиху похожей на пушистый мяч.

— Ну да, а что? — не понял Кайден.

— Да ничего, — пробормотал мой пришелец, неодобрительно косясь на то, как я давлюсь беззвучным хохотом.

Смотрел-смотрел и вдруг сказал совершенно загадочную фразу:

— Так вот ты какой, северный олень.

— Чего?! Какой еще олень? Самый натуральный правильный хомяк! — возмутилась я, с нежностью оглядываясь на довольную хомячиху и мысленно прикидывая, смогу ли выкупить зверюшку, чтобы выпустить возле норы. А что, приживется. Хомяки в неволе не размножаются, эту поймали, судя по повадкам, совсем недавно. Видимо, когда молодую самку старая мамаша выперла из гнезда искать собственную территорию. Чем моя нора не новая территория? Змеюк там хватает. Хомяков, собственно, чаще всего покупают, чтобы поселился рядом и жрал всякую ядовитую хрень.