Шрифт:
Сразу навзрыд ты заплачешь!
В пору голодную мы
Думали: смерть наша близко.
Вдруг нестерпимым кругом
Светом исполнился Делос;
Заколосились поля;
Сладостный плод нам деревья
Сами роняли с ветвей;
Нимфы явились, и нектар
Влили в иссохшие губы;
И объявил наш отец:
Что ж, ты прошел испытанье.
Ты. Но мы были с тобой.
Нам за послушность награда
Тоже была – но иная…
Труден твой путь, и один ты
Часто на нем остаешься.
Все же я с грустью смотрю,
Жду у костра на опушке:
Вдруг ты придешь, улыбнешься,
Сядешь, как водится, рядом,
Голову склонишь устало,
С жизнью простою в согласье,
В сладком и полном покое,
В неге и тихом смиренье…
А п о л л о н:
Я и точу эту негу
Миру вечерней порою.
Гелиос возненавидел
Путь свой сверкающий после
Гибели сына несчастной –
Отдал он мне колесницу.
Радостно мне быть возницей.
Там я один. Только небо,
Путь – роковой, но привольный.
Запад меня принимает:
Там я схожу к тихим водам,
Там приучаю я снова
Землю – огня не бояться,
Пламя же – гаснуть без страха,
Сон мирозданью даруя.
Там я один наконец-то,
На берегу на последнем,
Мира на самом краю.
Там только рокот прилива,
Однообразный и нежный,
Как колыбельная Лето.
Там хорошо и пустынно –
На берегу на последнем.
Разгоряченные кони
Там остывают в прохладных
Волнах, и, пышущих паром,
Их омывает прибой…
Повторение пройденного
Над нами – долгий ветер
И сумрачные дни,
Как будто бы на свете
Остались мы одни.
Струится в наших пальцах
Забывчивый песок,
И кто-то, улыбаясь,
Манит дитя в лесок.
Но памятливы ночи,
И в их жестоких снах
К нам лица многих прочих
Обращены, как знак.
Зачем пустую пропись
Нам повторять сто раз,
Как будто снова осень,
И небо все в слезах,
Как будто снова школа,
И старые друзья
Посмотрят без укора,
Но так, что жить нельзя:
Мол, ты – и мы с тобою –
Застряли здесь навек,
А шанс ведь был – да где он
Теперь, мил человек?
Но кончен дождь, и ветер
Горяч и свысока;
Он на веревке летней
Развесил облака.
И все. Раздолье – в травах,
И счет идет – до ста,
Ну а потом – забавы,
И новые места,
И прежние знакомцы
Не красок и чернил,
А плоти, крови, пота
Возьмут от вышних сил,
Чтоб воскресать им чаще,
И проще улетать,
И молчаливый праздник
За звездами играть.
Пропавший без вести
Белая ночь зимой норма –
Жутко подсвечено все.
Знают давно тебя норны,
Имя бормочут твое.
Только не вздумай при свете
К людям ты, правды искать:
Там, при твоем-то завете,
Ты наипервый всем тать.
Злобная архивражина,
Мерзкий растлитель-паук,
Чем приманил ты невинных
Есть с твоих проклятых рук?
Там тебя, братец, заждались:
Вилы, дреколье, топор…
Добрые люди собрались
Свиньям тебя на прокорм.
Лучше уж ты оставайся
С лешим и с жутью ночной.
Коли пропал – не вертайся,
Мимо иди, стороной.
Кто-то, наверно, молился,
Нитке истлеть не давал;
Был ты кому-то родимый,
Милый… Да вышел. Не стал.
Пусть. Оборви. Ну их к черту.
Много на свете чертей.
Тот, кто побрал тебя – черный.
Их, видно, чуть посветлей.
Толку-то. Радости мало.
Нету тебя. Обвыкай.
Был и у нас папа-мама…