Шрифт:
С умыслом кем-то включен он в программу.
С утра до вечера в сводках – туман.
Все мы – чужие. Все выглядим странно.
Празднество алым прыщом на носу.
Грохнут литаврами бойкие черти.
Мальчик, мне сахарной ваты… – Несу.
Мальчик… – Я знаю. Смотрите и верьте.
Мальчик, ты мне сохрани мой билет,
Место мое придержи – опоздаю…
Выйдет ко мне, не спеша, человек,
И я пойму: ничего я не знаю.
Это останется только со мной,
А не фиглярство, трах-бах, буффонада.
Вот я стою и курю под стеной,
Что отделяет земное от ада.
Что хорохорьство, пустая бравада,
Юная наглость? Нет жиже винца.
В стропы, как в троны, профессионалы
Яро вцепились. Играть – до конца.
Там, где кончаются ваши слова,
Где и шажок – величайшая радость,
Там ощутимее дух рождества,
Там допустимей спокойная святость.
Выйдет и просто покажет, как ходят,
Тот удивительный тихий артист.
Ангел так ходит – греха и свободы
Между, затем, что единый он чист.
Экая невидаль, ткнет меня в бок
Добрый товарищ. Все вышло в свисток.
Тихонько к выходу. Наше движенье –
Номер вполне: от стыда – к облегченью.
Зря обладателем горькой улыбки
Смотрит он вслед нам: смотреть его – пытка…
Только с годами все смерклись огни.
Память о нем же сияет, как нимб.
В чем тут секрет? Разве хуже – прыжки?
Разве бессмысленна – доблесть гимнастов?
…Вот белизной и мазнуло виски,
И никому нет дороги обратной.
Вечность и слава
(посвящение Вознесенскому)
Куда ты заваливаешься?
Куда ты проваливаешься?
Все время тебя
Поднимаю из грязи –
Со ртом окровавленным,
С черной прогалины…
Наверно, себя
Я считал большей мразью.
Наверно, любя.
И, тобой заарканенный,
Тобой заадамленный,
Евой был на сносях –
И толкался внутрях
Каин, бредящий Авелем,
Кто-то, метящий Каина,
Третий в ипостасях.
Так куда мы наярились –
Без билета, без права?
Может быть, нашим стоном
Это небо полно –
Будто конница издали,
Словно вечность и слава,
Нам грохочет, сияет
Неземное кино.
Это поздний сеанс.
Это черная метка.
Это мертвые с нами –
Нам на плечи кладут
Леденящие мантии
Как бы поэтов
И венцом награждают
По разбитому лбу.
Будто сбитые кегли,
Нам рокочут обвалы
Наших гоноров, сшибленных
Чьей-то молнией вниз.
И теперь только свистни нам –
Мы забьемся затравленно
И уже не полюбим
Никогда тебя, жизнь.
Не дано, друг, нам вырваться
К клинку в первом ряде,
Не дано, друг, нам смертью
Необдуманной пасть –
Но бывает, что принцы,
Что с собою в разладе,
Засверкают, заблещут,
Стоит в бой им попасть.
И неважно, что нету
Ни билета, ни права,
И ни ростом, ни торсом
Ты не вышел в цари –
Шепнут по секрету
Тебе вечность и слава,
Что не нужен ты – больше:
Эдак мир не вместит.
Так беги, деньги вымучив
У скряг и процентщиц,
На последний сеанс,
В неприметную дверь!
Ты опять стих не выучил –
Но слава и вечность
Призывают тебя
Прямо здесь и теперь.
И оно вдруг восходит,
Словно яркий прожектор,
Чей-то круглый затылок,
Как для снайпера, высветив.
Внимание, космос!
Это наша планета.
И невиданный зритель
Ищет лучшие виды.
Перед ним, как артист
В полуфрачии звездном,
Выступает Вселенная
Многих чудес.