– Не уводим разговор от темы, – снова вернулся к начатому Вадим Петрович. – Или вы убеждаете меня, что услышали и осознали то, что я сказал, либо забираете аттестаты и я везу вас назад домой.

– Да ладно, дядя Вадим, – в повисшей тишине раздался непринуждённый голос Шторма. – Мы всё поняли. Особенно я. – На лице заиграла улыбка. – К утру обязуемся быть дома, а Соколовская проследит.

С этими словами он обернулся к девушке. В глазах блестели озорные искры.

– Стасян ни на миллиметр не отпустит свою даму сердца от себя, а я, так уж и быть, пристроюсь в хвосте у их Величества. С ними точно не пропаду.

Ерёменко-старший осуждающе посмотрел на племянника:

– Только умение держать слово позволяет мне с такой лёгкостью тебе поверить, Александр. За Стаса я не переживаю, а вот ты…

– А я притворюсь взрослым и сделаю так, как ты сказал. Торжественно клянусь!

Шторм поднял правую руку вверх и театрально кивнул, словно приносил присягу:

– Даю слово непутёвого родственника.

После этих слов в машине раздался весёлый смех ребят.

Наши дни, 1998 год

Яркое майское солнце освещало большую светлую комнату. Сквозь приоткрытое окно в неё попадала прохладная утренняя свежесть, отчего по голой коже тут же бежали мурашки. Хороший способ взбодриться, особенно когда не хочется вставать.

Стас открыл глаза и улыбнулся. Проснуться с утра в постели с красивой девушкой – что может быть лучше? Он положил левую руку под голову и перевернулся на бок. Симпатичная блондинка мило сопела рядом, крепко обняв белоснежную подушку. Такая красивая снаружи и настолько же гнилая внутри. Да, Александр умел выбирать себе окружение, ничего не скажешь.

При мысли о брате на лице застыла холодная маска. Телефон, запищавший на тумбочке, вернул Стаса в реальность. Он отключил будильник и вернулся к блондинке, которая продолжала делать вид, что крепко спит.

Ерёменко поднял правую руку и коснулся фалангой указательного пальца тёплой щеки. Девушка не реагировала. Его губы растянулись в лукавой улыбке – что ж, давай поиграем! Он очертил контур девичьего лица и, вернувшись к подбородку, скользнул к ключице. Чёрт, похоже, своими действиями только усугубил утреннюю эрекцию. Хотя кого он обманывает? Круглова умела возбуждать одним только взглядом, брошенным из-под опущенных ресниц.

Нарисовав воображаемое дугообразное декольте, Стас медленными поступательными движениями стал спускаться к упругой груди. Рената широко улыбнулась, но глаза не открыла, томно выжидая, когда её возлюбленный перейдёт к активным действиям. И парень не заставил себя долго ждать. Когда он закончил ласкать грудь, рука медленно поползла по плоскому животу ниже. Круглова обвила руками шею Стаса и впилась губами в его губы. Тот не сопротивлялся. Ему нравилось, когда она превращалась из дикой кошки в разъярённую тигрицу.

Пока Рената заявляла на него свои права сверху, он разжигал в ней горячий огонь снизу. Умелые пальцы, как бабочки, порхали над её чувственным бутоном, принося невероятное удовольствие.

– Господи, Ерёменко, ты меня с ума сводишь! – выдохнула она, чувствуя, как движения становятся всё жёстче.

– Я же знаю, чего хочет моя девочка. Чего и самое главное – как.

С этими словами он прекратил ласки и ловким движением оказался сверху. Расположившись между бёдер, Стас резко вошёл в неё, желая снять напряжение. Рената вскрикнула, а затем обхватила ногами спину парня. Он двигался в ней всё быстрее, постепенно наращивая темп. Быстро, резко и жёстко – она любила это так же, как и он.

Соколовская никогда не могла дать ему такой разрядки. Да что там! Она и в подмётки не годилась Кругловой. А может, просто не хотела его так, как… На лице Стаса промелькнула обида. Как Александра. Он всегда стоял между ними. Стиснув челюсти, Стас крепко сжал в кулаке простынь и движения стали ещё неистовее. Рената извивалась под ним, с минуты на минуту готовая достигнуть оргазма.

Стас снова и снова вонзался в неё, издавая звериный рык. Быстрее, чаще, больнее… Спустить пар, позволить злости выйти наружу. Она не должна знать, что творилось у него внутри. Для Соколовской он – верный парень. Удар. Ещё один. Заботливый простачок. Удар. Гортанный рык. Готовый терпеть её детские заскоки. Её ужимки наивной девственницы. Удар. Шум в висках. Громкие стоны Ринаты.

Он ускорил движения. Почему она не может быть такой, как все? Почему не может отдаваться ему без остатка? Почему не видит в нём того, кого всегда видела в нём? Почему? Почему, чёрт её подери?! Ярость достигла своего апогея, и в этот самый момент он почувствовал, как наступила разрядка. Стас замер, позволяя телу и себе забыться в блаженном забытье.

Спустя несколько секунд он откинулся на кровати рядом с Кругловой и, тяжело дыша, закрыл глаза.

– Чёртов эгоист, – недовольно пробурчала Рината, однако блаженная улыбка не сошла с её раскрасневшегося лица удовлетворённой самки.