– Я собрался, - ответил Плешаков.

– А где же вещи?

– Вот они, - хлопнул он по планшету и раскрыл его для проверки. В полку все знали, что "имущество" Саши свободно умещалось в планшете. Кроме карты, транспортира, масштабной линейки и карандашей, там было два подворотничка (отглаживались!) и опасная бритва "близнецы" с помазком. Но на этот раз у Плешакова в руке оказался еще и атласный буржуйский цилиндр.

– А это зачем?

– На память о Пруссии...

Еще один "трофей" нашелся у начальника связи Григория Нудженко. При нем стоял "ровел" - велосипед с деревянными ободьями и сильно изогнутым высоченным рулем. Он ему нужен позарез: ведь связь осуществляется не только по проводам, иногда приходилось носиться по аэродрому и на своих двоих.

Был еще дополнительный груз - для всех - говяжьи ляжки от фрицевских бездомных коров, - ведь ехали в тыл, где питались по скудной тыловой норме.

Колонна автомашин тронулась по развороченным танками дорогам. Реки вспучились, неслись льдины, срывая наскоро наведенные низководные деревянные мосты. Пришлось петлять в поисках объездных путей.

Долгим был путь до Белостока. Да и железнодорожный состав медленно тянулся по опустошенной Белоруссии.

В запасной полк, находившийся за Москвой, пришла из столицы шифровка. Первым ее прочитал командир полка Константин Николаевич Холобаев и вихрем заносился по гарнизону.

Мы распрощались с ним еще на Северном Кавказе - его отозвали на работу в Москву, потом направили в полк. У нас сменилось несколько командиров. Один вскоре пропал без вести, второго сняли, а третий заступил совсем недавно, поэтому и не знал, с каким личным "имуществом" воюет Саша Плешаков.

Холобаев срочно собрал своих тыловиков на совещание.

– К нам прибывает седьмой гвардейский, - сказал он.
– Это мой родной полк, встретить его надлежит достойно! Баню натопить жарко, обмундирование всем фронтовикам заменить на новое, постельные принадлежности выдать первой категории - одеяла те, что с начесом. Клуб надраить, столы накрыть для торжественного ужина, сытно накормить. Пару-тройку кабанов из подсобки заколоть и еще что в таких случаях полагается...

– Как же мы, товарищ командир, за новое обмундирование будем потом отчитываться?
– спросил кто-то не терпевшего возражений Холобаева.

– Не мне вас учить, как выкручиваться!
– отпарировал он.
– Да чтоб духовой оркестр был на вокзале к приходу поезда! Сам поеду встречать! Учтите, прибытие полка совпадает со знаменательной датой: 7 марта исполняется четвертая годовщина присвоения полку звания гвардейского...

Холобаев еще распорядился вывесить в клубе карту. Конечно же, он сам расскажет о боевом пути полка, которому выпала честь в канун войны получить штурмовики ИЛ-2, а теперь - перед самым ее конном, предстоит овладеть новейшим самолетом ИЛ-10!

В работу включился женсовет во главе с Верой Федоровной - женой Холобаева. Убранство общежития, клуба и столовой - дело женских рук. Вера Федоровна перепотрошила семейный альбом, извлекая из него фотографии прославленных ветеранов части.

...Медленно подходил поезд к перрону. Чумазый машинист до пояса высунулся из окна, удивленно смотрел на ревущие начищенные трубы и на барабанщика, усердно отбивавшего такты марша "Все выше, все выше и выше...". Холобаев стоял поодаль от дирижера, нахохлившись, со строгим лицом.

И вот высыпали из вагонов гвардейцы, быстро построились в две шеренги. Многим из стоявших впереди хотелось бы показать прежнему командиру Золотые Звезды и ордена, да погода не позволяла. А Холобаев искал знакомые лица и не находил их. Виктор Шахов остался в Пруссии, Николай Смурыгов после курсов пошел на повышение в дивизию начальником воздушно-стрелковой службы - их в строю не было. Лишь во второй шеренге он увидел Григория Нудженко, стоявшего со своим "ровелом", потом Костю Дремлюка, "профессора" Шума. Не сразу признал по обгоревшему лицу Володю Зангиева, которого считал погибшим...

Холобаев принял рапорт, как положено, а потом сорвался с места, прильнул к могучей груди Дремлюка, которого в Старом Быхове ставил "к стенке"...

Полк въезжал в гарнизон. Над входными воротами парусил красный стяг с надписью: "Привет гвардейцам!"

...За общим столом сидели помытые, чисто выбритые, переодетые во все новенькое и будто усыпанные звенящими орденами и медалями гвардейцы. Было тихо. Оставались свободными несколько стульев. Против них на столе поставлены приборы, рюмки с вином и портреты в самодельных картонных рамках: