Ведьма, почти лишившись сознания, рухнула на колени, взахлёб глотая живительный воздух. Так-то лучше… Я помедлил пару мгновений, позволив ей отдышаться, и подхватил её под плечи, заставляя встать на ноги — нужно было уходить отсюда, и поскорее…

Что за… Тень?!

Я едва прикоснулся к ней… Эльфа судорожно всхрипнула и… забилась в конвульсиях! От неожиданности я не удержал её, и колдунья кулём повалилась мне под ноги, лицом прямо в снег.

Я навис над ней, потянул за плечо. Она тяжело откинулась на спину… Все мои подозрения в том, что это очередная уловка, тут же развеялись лёгким дымом на ветру. Белки глаз в просветах дрожащих век, кровавая пена на губах… Безымянный, что происходит?!

Я тряс её, словно грушу, бил по щекам… Бесполезно.

Ведьма умирала.

Что-то убивало её на моих глазах, и я никак не мог понять, что же… пока случайно, краем глаза не зацепил собственный перстень на правой руке. Агмарилловый сердечник, вставленный вместо камня, обычно совершенно незаметный на чёрной коже перчатки, переливался сейчас всеми цветами радуги!

Я рывком поднёс к глазам левую руку… Со вторым кольцом происходило то же самое!

— Не-е-ет!!! — зарычал я, посылая Приказ.

Несколько долгих мгновений ничего не происходило. Но потом кольца — как мне показалось, очень неохотно — всё же начали тускнеть…

Эльфа у моих ног затихла. Слабо застонала, шевельнулась, понемногу приходя в себя… Я стянул с правой руки перчатку вместе с кольцом — от греха подальше. Откинул с её шеи волосы, слипшиеся от крови и пота, и отвернул в сторону ворот кожуха, уже догадываясь, что увижу…

Изящный зеленоватый узор на коже напоминал татуировку в виде переплетённых листьев. Он выныривал из-под воротника у мочки правого уха и змейкой скользил вокруг шеи, местами прячась под рубаху.

… Ошейник Каторжницы, во всей своей утончённо-пугающей красе.

Неудивительно, что колдунья показалась мне непростой с самого начала. Отвращённая, уже единожды судимая Орденом, да к тому же приговорённая к рудникам… Вот уж, правду говорят: шёл охотиться на ящериц — а поймал дракона!…

Я знал многих Отвращённых, приговорённых Орденом к добыче агмарилла в Седонских Копях; все они обладали недюжинными силами и колдовским талантом… пока не попадали туда. Шею каждого мага, осуждённого на каторжные работы, украшал подобный Ошейник — особое отличительное заклятье, наброшенное Орденским Палачом… Колдуна, отбывшего срок своей каторги, Палач избавлял от Ошейника с помощью особого сложного ритуала. Я знал двоих таковых, ныне проживающих в Рожерионе. Но до сих пор не встречал ни одного того, кто носил бы Ошейник за пределами Копей — а стало быть, сумел оттуда бежать…

Понятно, почему Защитные Кольца поспешили убить мгновенно, даже не дожидаясь прямого Приказа.

Но вот что было особенно странным… Я прищурился, внимательно глядя на узор. Ошейник Каторжника должен быть заметен всегда — в том-то его смысл… Однако знакомая вязь замысловатых веточек на моих глазах бледнела и исчезала, словно испаряясь… Ещё немного — и на тонкой бледной коже не осталось ничего, кроме обычных царапин и ссадин.

Я перевёл глаза на свои кольца. Тоже погасли.

Хм-м… Определённо, ещё одна тема для разговора с остроухой колдуньей.

Крайне интересного разговора… по душам.

— … Убей её! УБЕЙ!!!

Истошный визг внезапно разорвал тишину.

Меня схватили за плечо. Я резко выпрямился, повернул голову. Толстый Брат Витин — а это оказался он — шарахнулся назад, не переставая, впрочем, блажить, отвратительно брызгая слюной:

— Убей её! Убей!… Сме-ерть!!!

Я мысленно выругался. Проклятье! Кликуши только здесь не хватало… Светлый Брат, Тень тебе в печёнку!… Колдунья, разумеется, не сможет идти сама. Так, на руки её — и подальше отсюда, пока это стадо не вспомнило, для чего явилось сюда…

Увы, было поздно. Толпа уже почувствовала кровь.

— Смерть!… — подхватил кто-то.

— Смерть!… Уби-ить! Смерть ведьме!… — раздалось уже несколько нестройных возгласов с разных сторон.

Толпа снова пришла в движение, формируя полукруг, что стремительно заполнял пустовавшее до этого пространство. Судя по всему, скорчившаяся на снегу у моих ног ведьма больше не представлялась им опасной, и в самые горячие головы определённо вернулась мысль закончить расправу…

Ах, Безымянный!… Я подавил подкатывающую к горлу ярость, видя перед собой пустые глаза и уродливые маски-гримасы на лицах… Что и говорить — так заманчиво было бы прорубиться!… Но ведь я здесь как раз для того, чтобы защищать их от ведьмы… хотя приходится наоборот.

— А ну стоять! — во всю глотку проорал я, выхватывая меч.

Чёрное лезвие клинка, отражая тысячи зимних солнц, стремительно рассекло воздух, вонзаясь в сугроб передо мной и колдуньей. Те, кто шёл впереди, испуганно попятились, сминая и без того нестройные ряды жаждущих ведьминой крови. Миг — и безликая тупая толпа снова раскололась на отдельных людей, способных худо-бедно мыслить и соображать…

Страх — мощное оружие… Однако я хорошо знал, как краток и ненадёжен его эффект. И потому не собирался терять ни мгновения: