Я принялась играть пальцами на его боках, но не добилась даже легкой улыбки от Мартина.

— Неужели тебе ничуточки не щекотно?! Я думала, ты — жуткий ревнивец.

— Не вижу связи, — усмехнулся он. — И что значит «жуткий»? Могу ревновать, если будет повод. Ты хочешь мне его дать?

— Нет, конечно, — вздохнула я. — К чему растрачиваться на такие глупости…

Я легла на живот и обхватила руками подушку, игриво поглядывая на Мартина. Его пальцы забегали по моей спине, вырисовывая невидимый рисунок. Он остановился на лопатке и указательным пальцем обвел неровное пятно на моей коже.

— Откуда у тебя этот шрам?

Я быстро одернула плечо и перевернулась на спину. Заметно занервничав, я начала перебирать одеяло в руках.

— Он уже давно. Даже не помню, — встряхнула я головой. — Неудачно упала вроде. Думаю, у тебя найдется тоже пара-тройка шрамов, напоминающие о веселеньком детстве.

— Как же без этого! — усмехнулся Мартин. — Но большинство из них уже перекрыты татуировками.

— Интересное решение… — задумалась я.

— Хочешь татушку?

— Не знаю. Страшновато. Да и мама меня не поймет.

— А ты у нас маменькина дочка… — голос Мартина сделался дразнящим.

— Захотел спровоцировать меня? — я невозмутимо приподняла бровь. — Я давно хочу, но все никак не решусь. Видимо, еще не созрела.

— Думаю, татуировка будет очень круто смотреть на лопатке. Сексуально. И к тому же она перекроет вместе со шрамом и твои не очень радостные воспоминания. На том месте появится новый отпечаток твоей жизни, а все плохое пусть останется в прошлом.

— Да…Я подумаю.

Я прекрасно помнила, при каких обстоятельствах появилось уродское клеймо на моей лопатке. И каждый раз вздрагивала, когда вспоминала тот день.

Мне четырнадцать лет. Я пошла в душ, как всегда это делала. Ничего необычного. Помню, тогда у меня был халат с мишками и ярко коралловое полотенце — мое любимое. Я закрылась, разделась, и начала мыться.

Внезапный приступ застал меня именно в этот момент. Я почувствовала его начало и запаниковала. Поскользнувшись, я упала на плитку и рукой зацепила кран с горячей водой. Она обожгла мою кожу и оставила отпечаток на всю жизнь.

Родители услышали грохот и с корнем вырвали дверь. С тех пор я никогда не закрывала дверь в душевую и куда-либо еще. Привычка.

Я почувствовала руки Мартина на своем лице и вздрогнула.

— Ты здесь? — спросил он, щелкая пальцами перед носом.

— Да… Просто задумалась. Что ты говорил?

— Я думаю, нам пора снова в душ.

— Что-то сил нет…. — лениво потянулась я.

— Что-то рано расслабилась, — прищурился он. — Ты мне нужна бодрой и полной сил.

— Ого, у тебя какие-то планы? — изобразила я удивление.

— Да. Вся ночь впереди.

Он по-хозяйски закинул меня на плечо и звонко шлепнул по заднице.

— Ай!

— Хороша, не удержался, — залыбился он и направился в душевую.

Звук входящего сообщения дошел до спящего сознания, и я открыла глаза. Обнаружив рядом сопящего Мартина, я улыбнулась и сладко потянулась.

Солнечные лучи настойчиво пробивались через шторы, заставляя прикрыть глаза и обнять Мартина.

«Который час?!» — резко ошпарила кипятком меня моя же совесть.

Я потянулась за телефоном и обнаружила, что уже полдень. Миллион пропущенных от друзей и сообщений от Эйми. Вот черт! Я недовольно пробурчала под нос, распинывая одеяло.

— Доброе утро, — щурился на меня Мартин. — Что-то случилось?

— Мы проспали. Это что-то невероятное! — воскликнула я и вскочила с кровати.

Мартин глухо рассмеялся и зарылся в одеяло, поглядывая за обезумевшей девчонкой. Я бегала голой по квартире и собирала разбросанные вещи.

— Будильник прозвенел, а я даже не услышала его. Мартин, что смешного?!

Я замерла около кровати с кучкой вещей в руках и пустила недовольные искры на него.

— Лучше помоги найти мой лифчик!

— Он здесь.

— Где? — недоверчиво уточнила я.

— Вон за той подушкой, — лениво кивнул он и хитро прищурился.

Я забралась одним коленом на кровать и потянулась к подушке. Мартин обхватил меня и повалил на кровать. Забрался сверху и зафиксировал мои запястья.

— Попалась, — он широко улыбнулся.

— Мартин, я опаздываю. У меня завтра зачет!

— По-моему, ты уже опоздала, — усмехнулся он. — Как и я.

Он обхватил мое лицо и поцеловал в губы. Как же мне не хотелось освобождаться из его объятий!