– Поздно...

– Нет. Пока еще остается шанс - последний. И я думаю сделать вот что...

...Некоторое время Подполковник сидит в неподвижности, полуприкрыв глаза - обдумывает план Робингуда.

– Что ж, - поднимает он наконец взгляд на атамана, - это настолько глупо, так фантастически, запредельно наивно, что и вправду может сработать!.. Да, Дракона ты, может, и убьешь - но остаться в живых самому это тебе не поможет ни на грош; скорее наоборот. Это ты понимаешь?

– Да. "Делай что должно - и будь что будет"... Техническую подготовку операции возлагаю на вас. Вопросы?

– Да какие уж тут вопросы...

– Ну и ладненько. Пойду-ка я в город, погуляю... напоследок. Встречаемся завтра, на обычном месте.

– Боря!.. А может, всё таки...

– Нет. Если что - командование примешь ты. До завтра!

83

Робингуд неспешно и без видимой цели шагает по многократно изломанным, круто падающим к Москве-реке переулкам между Плющихой и Саввинской набережной. Разглядывает забавные особнячки и купеческие доходные дома, проходит во дворы, где не требуется особых спиритических талантов, чтобы вызвать дух Поленовского "Московского дворика". Спускается на пустынную набережную, некоторое время с затаенной усмешкой глядит на север, в сторону Бородинского моста: "...И пораженье от победы ты сам не должен отличать". Вновь возвращается в переулки. Жарко; неопрятные комья тополиного пуха покоятся под бордюром тротуара как умирающие медузы, выброшенные штормом на прибрежную гальку.

84

– Знаешь, ты сегодня какой-то не такой...

– Лучше? или хуже?

– Не знаю... Ты слишком уж нежен со мною - будто прощаешься... Я стала тебе в тягость?

– Совсем наоборот. Но ты угадала - может случиться так, что мы больше не увидимся.

...

– Вот оно как... Это - тот новый боевик твоего сочинения? Чем там кончилось?

– Ну, чем может кончиться боевик?
– хеппи-эндом, разумеется... А вот дальше, похоже, началась легенда. Такие дела.

85

"Коней они пропили..."

Сергуня и Олежек банку держат классно, но доза все же сказывается, особенно на Олежеке. Майора же хмель не берет вовсе - так иной раз бывает; просто потом будет щелчок - и отрубится разом, вмертвую.

Тут рядом с их столиком возникает, будто соткавшись из алкогольных паров, абсолютно неуместный в здешнем заведении щеголеватый офицер с синими петлицами кремлевской охраны и козыряет экс-оперу:

– Подполковник Лемберт, я не ошибся?

– Майор Лемберт, - щурится тот.
– В отставке...

– Вы пьяны, подполковник, - холодно чеканит порученец.
– Вашего рапорта об отставке в делах не обнаружено, никакого приказа по Управлению относительно вас не было... если не считать приказа о досрочном присвоении вам очередного звания и представления к правительственной награде. Вы находитесь на службе, так что извольте привести себя в порядок: через четыре часа вас хочет видеть Верховный Главнокомандующий. Прошу следовать за мной.

– Ё-моё, - только и может выдавить из себя Сергуня, провожая взглядом удаляющегося сенсэя.
– Ну, вы, блин, даете...

Тут как раз оживает и Олежек - воздвигается над столом, опершись о столешницу пудовыми кулачищами, и сообщает напарнику конспиративным шепотом, от которого взвякивают бокалы у дальней стойки:

– Я в с-с-сортир!..

На этом месте он вдруг осекается, замечая непорядок в диспозиции:

– С-сергуня!! А где с-сенсэй?!

– В Кремль уехал, - невозмутимо ответствует тот.

– Не п-понял... А чё, поближе тут с-сортира нету?..

86

Бээмвэшка притормаживает у ограды Александорвского сада. Последние рукопожатия - с Ванюшей за рулем и Подполковником на заднем сиденье, - и Робингуд высаживается на тротуар:

– И не вздумайте тут торчать, ясно? Останусь жив - головы поотрываю!

– Ну тебя на хрен, Боря, с твоими шуточками...

Ванюша обиженно трогается в сторону Исторического музея, а Робингуд пару секунд, сощурясь, озирает логово Дракона - кремлевскую стену. Экипирован наш благородный рыцарь престранно: безвкуснейший малиновый пиджак (каких уж лет несколько как никто не носит), на шее - золотая цепь якорных параметров, кастет из перстней - одним словом, карикатура на конкретного пацана начала девяностых, "златая цепь на дубе том"...

Пройдя по дорожкам Александровского сада, Робингуд поднимается по мощеной аппарели, ведущей к воротам Боровицкой башни, через которые заезжают в Кремль членовозы. Сейчас ворота заперты, отворена лишь пешеходная калитка. Безмолвная стража пропускает атамана в замок. Жара...

87

На подходах к Георгиевскому залу Кремлевского дворца Робингуд натыкается на не вполне протрезвевшего Лемберта: тот разглядывает грандиозное, семь на восемь, батальное полотно кисти не то Омлетова, не то Мылова - "Господин президент на обстреливаемых позициях":