— Я не требую с учеников платы за обучение этому языку, — обычно мягкий голос стал тяжёлым.

— Вы, может быть, и не требуете, но Университет требует. Я права, советник Ситис?

— Да, — произнёс Доминик, поднимая холодные серые глаза. — Правила одинаковы для всех. В этот раз ректор не будет на вашей стороне, профессор, — в его голосе было торжество: он мстил Хидори за случай с той немой девочкой.

— Пожалуйста! — остановила его Ниа. — В этом нет никакой проблемы. Платить за обучение я не смогу, но буду работать.

— В таком случае вы можете остаться в университете, — сказал Доминик.

— Одну минуту, — снова заговорила Ливора. — Если Ниа больше не является преподавателем, она должна сменить чёрную мантию на коричневую!

— Ну, конечно! — фыркнула Рейчел. — Все знают её как преподавателя, а тут — раз — и здравствуйте, я студентка! Может, ей ещё и в общежитие к студентам переехать?

— Спасибо за идею, я как-то об этом не подумала. К сожалению, сейчас в общежитии девочек ремонт, так что свободных комнат нет, но как только ремонт закончится, Ниа непременно переедет туда. А пока она должна сменить мантию! — голос сорвался почти на крик.

— Хорошо-хорошо, — быстро сказала Ниа. — Чёрная, коричневая — мне всё равно.

— Тогда у меня всё, — Ливора посмотрела на неё злыми довольными глазами.

— На этом наше заседание закончено, — вздохнул Доминик.

Ниа взяла тетрадь и подошла к заместителю ректора.

— Извините, а что я должна делать?

— Что?

— Какую работу?

— Этим у нас занимается Ливора, спросите у неё.

Ниа побежала догонять бывшую подругу.

— Ливора, извини, пожалуйста, я хотела спросить тебя о работе. Что мне…

— Я сейчас занята, — перебила девушка и ушла, громко стуча шпильками по паркету.

Ниа набрала в лёгкие побольше воздуха и медленно выдохнула. Занята, так занята. Ей тем более торопиться некуда. Она отнесла в комнату тетрадь (может, ей и протоколы больше не писать?), спустилась на склад к Клави и рассказала свою историю.

— Так что теперь я не преподаватель.

— А как же занятия с Рои?

— Об этом Ливоре лучше не знать, а то ещё попытается опять заставить её платить, а у меня денег почти не осталось, завтра последняя зарплата — и всё.

— Послушай, если тебе нужно… — предложила Клави.

— Нет, еда и жильё есть, а без всего остального можно обойтись, — улыбнулась Ниа. — Вот, держи, — она сняла мантию и протянула Клави.

— Я её отложу, вдруг снова понадобится.

— Вряд ли, говорят, мои ребята из Матара были первыми, кто хотел изучать лабрийский язык. Но, знаешь, мне нравится коричневый цвет.

— На, примерь-ка, — Клави достала с вешалки новенькую мантию. — Отлично! Прямо твой размер!

— Спасибо… — она вдруг замолчала и сказала уже другим, тихим голосом. — Я хотела попросить ещё одну вещь, я оставила её у тебя…

— Сейчас, — также тихо проговорила Клави.

Она скрылась за полками и скоро вернулась, держа в руках синюю куртку.

— Я пыталась отстирать…

Белые цветы на груди стали бледно-розовыми.

— Его кровь была такой яркой… — прошептала Ниа, проводя рукой по мягкой ткани. — Спасибо, Клави.

— Не за что, девочка… Чем ты теперь займёшься?

— Не знаю. Ливора ещё не придумала для меня задание, так что пока я свободна! Погуляю с Хаски, а потом зайду к Рои. Можно, я пока не отдам тебе ключи от класса?

— Конечно, у нас сейчас аудиторий хватает. Ну, иди.

Ниа поднялась на четвёртый этаж и вдруг решила заглянуть в свою аудиторию. Там было всё, как прежде: нарисованный алфавит и карты, плакаты и полусдувшиеся шарики на стенах. Словно Элафос, Анемос, Антос и Тэрос не уезжали, словно завтра они снова вернутся и сядут за свои парты…

Она некоторое время слушала тишину, потом закрыла дверь и побрела к лестнице. В большие окна лился золотой свет. Прилетавший из угловой башни ветер приносил с собой запах тихого осеннего вечера. Ниа медленно поднялась по ступенькам к широкому балкону и перегнулась через перила. В эту минуту она ощущала себя принцессой, живущей на вершине чудесного замка в сказочной долине.

Налетевший порыв ветра всколыхнул ещё золотые деревья. Ниа набросила капюшон. Теперь долина казалась ей шкатулкой, в которую Бог складывает свои драгоценности.

— Студентам запрещено находиться здесь после шести часов вечера! — раздался строгий голос у неё за спиной.

Ниа обернулась, снимая капюшон.

— Вы опять меня не узнали, — тусклые серые глаза, но улыбка такая светлая.

— Простите, я думал, это студентка, — на ветру его голос звучал немного хрипло.

— А я теперь и есть студентка, — она показала на свою мантию. — Но, надеюсь, вы не станете сердиться, если я иногда буду приходить сюда вечером.