— Допустим отец Тевлогий в самом деле чудовище, — сказал Эйнардс. — Но при чём тут амулет?

Л — логика. В моём случае она была слишком сумбурной.

— При том, что они с Митриком что-то задумали.

— Что-что?

— Нечто противозаконное, — я активно закивала. — У них преступные замыслы, это доказывает, что они плохие люди, и что их нужно немедленно взять под стражу, допросить, а Тевлогия допросить ещё и на тему отношения к Науре. Он её бьёт, понимаешь?

Грэм поморщил нос, и стало ясно, что говорю неубедительно.

Гадкие эмоции! Это они всё испортили! Но…

Глубокий вдох, глоток кофе и я попыталась перефразировать, внести ясность:

— Тевлогий издевается над своей овдовевшей сестрой и частично над её сыном. Науру и Тими нужно защитить. К тому же у Тевлогия какие-то тёмные делишки с отцом Митриком, и мой гражданский долг предупредить об этом стражу.

Хозяин кабинета выдержал паузу прежде чем ответить.

— Милая Амирин, это лишь твои слова. Где доказательства? Хоть какие-нибудь?

Ш-ш-ш…

Вот примерно поэтому я и не обращалась к страже. Вообще предпочитала с ними не связываться. Но я здесь, и раз так…

Понятно, что слово одной мисс — так себе аргумент, но я не вру. И я не склочница! Будь я из тех, кто пишет десять кляуз в неделю — это одно, тут можно и послать, но я-то не такая. Я принесла важные сведения, их можно хотя бы проверить.

— Кстати, а зачем ты выставила на продажу амулет, свойств которого не знаешь? — Грэм выразительно нахмурился.

От переизбытка чувств я едва не прыгнула до потолка.

Спас последний бутерброд и вазочка с зефиром. Я отвлеклась на них, заглушая эмоции едой. Жуя размышляла о том, что в самом деле сглупила, но с другой стороны я не артефактор и не обязана определять что-либо.

Более того, а предоставили ли мне время на выяснение волшебных свойств конфискованных предметов? Однозначно нет.

С тех пор как Грэм появился в городе, у меня ни дня спокойного. Я то тачки по улицам катаю, то заклинания модифицирую, то выпихиваю этого самого Грэма из лавки, чтобы не мешал.

Я как белка в колесе. Как шарик в лотерейном барабане! И я же ещё виновата?

— Не надо перекладывать с больной головы на здоровую, — сказала я строго. — Ты принёс товар на реализацию, и это всё официально, от государства. А я не первый день живу и отлично знаю, что с государством шутки плохи. Не выложить товар на прилавок, так тебе ещё и штраф влепят за то, что плохо исполняешь обязанности. Причём обязанности не добровольные! — Я изобличительно ткнула в Грэма пальцем. — Я была не согласна! Ты мне эту сделку навязал!

Эйнардс не устыдился, пришлось объяснять дальше:

— И вообще, почему я должна проводить экспертизы? Ты принёс, ты и проводи! В нашем контракте речь только о реализации, по нему я вообще не должна думать о последствиях продажи. Могу продавать кому угодно, а я проявляю гражданскую сознательность, прихожу к тебе с сообщением.

Он перебил, сказал вообще невпопад:

— Кстати об амулетах. Тот защитный, что я принёс лично для тебя, носишь?

Так. Стоп. Меня сейчас вообще слушали или я в пустоту распиналась?

— Носишь или нет? — с претензией уточнил Грэм.

Девушка я культурная, но показала неприличный жест.

А потом перешла к шоколадным конфетам — последнему, что оставалось на столике. Было обидно до слёз и размазанных по щекам соплей. Меня не услышали! Не поняли! Не захотели войти в положение!

После такого он ещё удивляется, что не люблю мужчин? Ха!

Я уничтожала конфеты, а Грэм наблюдал с самым нейтральным выражением на плохо побритой щетинистой морде. Ни капли сочувствия или раскаяния. Вообще ничего. Типичный бесчувственный идиот.

Следовало встать и уйти прямо сейчас, но конфеты… я не могла остановиться. Мне было слишком плохо, чтобы отказаться от шоколада.

Грэм ждал. Едва доела, откинулся на спинку кресла и вздохнул:

— Эх, Ами… Проблема в том, что у этого дела есть и другая сторона.

Я уже вставала, но замерла недоумённо. Грэм же уделил внимание люстре и лишь потом произнёс:

— У меня в столе пять жалоб от отца Тевлогия. Он обвиняет тебя в преследовании и требует разобраться. Грозит дойти до короля и архиепископа, если мы ничего не сделаем.