“Я не хочу, чтобы Золото возвращалось в Россию”, - вспомнились его слова, но на основе услышанного от Барбары можно было сделать и другие выводы — согласись я работать на его семью, Золото бы осталось бы в Гонконге и принадлежало бы не лично Вэйжу, но всей семье Чэна.

Я вновь посмотрела на соседний стол, и слова Барбары не вязались с тем разговором, который у меня состоялся с молодым Чэном. Он знал о репутации семьи, знал, что мне могут рассказать не самые приятные истории о Триадах, но все же прямо предложил мне работу.

— Думаете, Вэйж так же ведет дела, как и мистер Чэн? — я внимательно смотрела на Барбару, понимая, что она, живя в Макао, знала много информации, которая могла мне пригодиться.

— Сейчас он вряд ли замешан в делах Семьи. Судя по тому, как Вэйж играет в покер, он Акула, пусть и молодая, но со всей мощью Чэнов за спиной. Мощью, которая создавалась не просто десятилетиями, а веками. Он жесткий игрок, и думаю, так же будет вести дела, — дала Барбара свою оценку, опять ставя меня в тупик и заставляя задуматься, насколько Вэйж был со мной искренен и причастна ли его семья к аварии.

— Думаете, без исключений? — все еще не дав однозначную оценку, спросила я, памятуя его “я похож на деда, но делаю тебе исключение”.

— Всегда есть человеческий фактор… — пожала она плечами и отпила из своего бокала.

Я мысленно нахмурилась — больше всего мне не нравилось быть в неопределенности, но тут весь зал внезапно погрузился в полумрак, и я насторожилась.

Я посмотрела на соседний стол, но все сидели невозмутимо, и этот факт немного успокаивал. Из темноты зала появилась высокая, подсвеченная горящими свечами конструкция и плавно покатилась в нашу сторону. Я настолько погрузилась в размышления, что сначала и не поняла, что пришло время именинного торта, и только когда гости начали петь что-то похожее на “Happy birthday to you”, подхватила популярную мелодию.

“Значит, скоро домой…” — продолжая петь, улыбалась я, а именинник, задув свечи, остался чрезвычайно доволен.

Однако все оказалось совсем не так, как я предполагала.

Гости и не собирались расходиться — они поздравляли юбиляра, теперь уже на сцене, и открыл это выступление сам Вэйж, видимо, представляя Семью. Он говорил по-китайски, я все равно ничего не понимала, но, судя по выражению его лица, искренне и с уважением к своему деду. Следом за Вэйжем вышли по очереди еще несколько человек, среди которых были и европейцы, и последовал очередной поток добрых слов и пожеланий.

Но тут со своего места поднялся Коул и направился к сцене. Выйдя с бокалом на площадку, он уверенно заговорил в микрофон, и весь зал в очередной раз притих.

Так как он тоже говорил на кантонском, я могла лишь ориентироваться на интонации, и этот языковой барьер раздражал. Коул держался на сцене свободно, его лицо выражало уважение, а голос звучал уверенно и спокойно. Иногда он улыбался, вероятно, рассказывая какую-то шутку, и по залу пробегала рябь сдержанного смеха.

Я в очередной раз посмотрела в сторону юбиляра. Мне был виден только его профиль, но в какой-то момент он показался каким-то странным. Словно маска. Чэн улыбался, но как-то неестественно, и был похож скорее на Джокера или маску со зловещей улыбкой.

Коул все говорил и говорил поздравления, а мне показалось, с юбиляром начало происходить что-то неладное. Будто его лицо менялось на глазах.

— Чин-чин, дорогой друг, — поднял бокал Горр, произнеся эту фразу по-английски, и я посмотрела на сцену. Внезапно послышался женский крик, и я резко повернула голову на звук.

От увиденной картины у меня внутри все перевернулось — мистера Чэна била дрожь, будто он сидел на электрическом стуле.

В следующую секунду я уже плохо ориентировалась в происходящем и ничего не могла рассмотреть, потому что вокруг стола столпились родственники, и я могла только догадываться, что Чэну стало настолько плохо, что его уложили на пол и попросили толпу расступиться.

— Мистеру Чэну плохо, кажется, удар… — доносилось откуда-то неподалеку, кто-то звонил по телефону, кто-то охал, официанты открывали окна в зале, а вокруг стола собиралось все больше и больше людей. Учитывая, что гостей было по меньшей мере несколько сотен, в ресторане творилось что-то невообразимое — каждый считал своим долгом подойти и предложить свою помощь или, по крайней мере, выяснить причину хаоса, тем самым усиливая его еще больше.

Мой взгляд метнулся в сторону сцены, где еще мгновение назад стоял Коул, но теперь его там не было, и я сердилась на себя, что упустила его из виду. Но злость была не единственной эмоцией. Я была уверена, что сейчас Коул в эпицентре этой толпы, и меня почему-то накрыло волной тревоги за него.

— Что с Чэном? И где Уильям? — Барбара вскочила из-за стола и выглядела растерянно, ища взглядом мужа.

Вытаскивая телефон, она уже хотела примкнуть к всеобщему хаосу, но я, вставая, ухватила её за рукав. То ли после указаний Коула оставаться за столом, то ли потому, что уже начала догадываться, что происходит, но я была в полной уверенности, что в данный момент лучше не теряться в толпе.

— Сейчас наше присутствие ничем не поможет мистеру Чэну, — твердо сказала я, удерживая Барбару за руку. — Думаю, с вашим мужем и с мистером Коулом все в порядке.