Ая, спустя время, вновь отыскала книгу и изучила от корки до корки. Это было захватывающе и необычно, ведь никакой магии там не было, и всё, что описывалось в книге было доступно любому человеку, стоило лишь сосредоточиться и больше практиковаться.

Несколько месяцев девочка пробовала себя в роли иллюзиониста – так в книге называли фокусников, и их искусство лжи и обмана на глазах людей. Особенно ей понравился раздел про «исчезновения», когда на самом деле никуда ты не исчезаешь, а лишь делаешь очень правдоподобный вид.

В ночь обручения, когда расходились гости, Ая, следуя хорошо отрепетированной «программе», спряталась в подготовленную норку под полом, где у чародея хранились травяные припасы. В подпол он, как и думала девочка, спускался в течение ночи трижды. И потом каждый день, на протяжении недели, по нескольку раз. Свои следы и запах она заранее, специально задействовав элементарную магию, «разложила» в лесу – она знала, какие поисковые силы будет использовать преследователь. И очень надеялась на то, что гнев и жажда овладеть девочкой помешают ему сосредоточиться и подумать головой, не используя никакую магию. И оказалась права. Вспыльчивый и склочный характер был у учителя, за два года жизни она очень хорошо изучила его. Всю неделю Ая слышала его злобное бормотание, а когда он спускался в подпол – даже его дыхание. Но маскировка и фокус не позволили найти беглянку. А через неделю, окончательно сбрендивший на идее поймать Аю, Тонкс уехал в ближайший городок, чтобы пополнить запасы провизии и расспросить знакомых: ни видал ли кто в городе девчонку?

Его не было целый день, и этого вполне хватило, чтобы 17-летняя девушка не спеша собрала нужные вещи и ушла из «дома» за много миль. Примчавшийся домой чародей едва не лопнул от злости, ведь он вновь явно почуял, что Ая была где-то рядом. На столе лежала записка от нее: «Я никогда не буду твоей». Тонкс, на этот раз, не помчался следом. Он долго стоял в захламленной комнате, держа листок в руках. Он теперь ясно понимал, что маленькая чародейка обвела его вокруг пальца, и уже неважно, как.

Ая очень спешила, она ни останавливалась ни на секунду, хотя ужасно устала и проголодалась, но твердила себе: остановлюсь – будет в сто крат хуже. Девочка была умной и сообразительной, но все равно еще очень юной, и не могла предугадать всего. Чародей никогда не показывал ей по-настоящему черную магию, в том не было необходимости. Но он знал, как можно её использовать.

Наложив на девочку проклятье «незримости», он и сам отчасти проклял себя остаточной магией: теперь Ая была в незримом и запертом для всех остальных людей месте: особом мире, хоть и очень напоминающий мир реальный, но ограниченный лишь кусочком пространства. А сам чародей мог жить почти вечно, болезни и года пролетали мимо него, покуда магическая сила была с ним.

Но даже теперь он не мог найти девицу: он не знал, где искать несуществующий мир, в который поместил её. Спустя время, Тонкс ушел из своего дома, бросив хибару в лесу. Он задумал жениться во второй раз, но не на созданной им же колдунье, а на обычной девке – простой крестьянке, ведь он «застыл» в облике возраста сорока пяти лет, а это отнюдь немного для мужчины, собиравшегося коротать вечность.

Наедине с пропитым ведуном, леди Плэмери чувствовала себя крайне некомфортно. Может, от того, что вонь его дома резала глаза, а может потому, что он неотрывно причмокивал из кружки и пялился на её большую грудь, которая была заметна даже под костюмом и плащом. Леди оглянулась один раз: этого было достаточно, чтобы рассмотреть «убранство» комнаты. Вместо кровати на полу валялась шкура огромного зверя, похожего на медведя, одна гнилая лавка и во всю комнату стол у стены – пожалуй, что только стол и выглядел более-менее чистым и крепким. Ни печи, ни шкафов, больше ничего, разные горшки и банки с непонятным содержимым стояли прямо под ногами, на черном от грязи полу; куча гнилого тряпья валялась рядом со шкурой.

– Ну, чего надо? – Наконец спросил ведун.

– Я… я хотела попросить вашей помощи.

– Чего? Чего? Помощи? – Мужик рассмеялся отвратительным кашляющим смехом, от которого мурашки побежали по спине Плэмери. – Я что, похож на того, кто помогает всем первым встречным?.. И что за баба с тобой пришла?

– Это моя верная служанка, сэр… она никому не скажет об этой встрече, могу поклясться. И простите за назойливый визит, однако я вынуждена просить у вас помощи в одном… деликатном деле. Это касается магии, я так считаю.

– А мне-то что с этого?

– Я могу заплатить, сэр, хорошо заплатить, – леди решила во что бы то ни стало получить то, зачем пришла, и плевать на поведение этого пьяницы.

– А я, по-твоему, нищий? Не нужны мне никакие деньги, пес с ними! Ну, зачем пришла, давай говори.

Леди Плэмери покорно кивнула и начала сбивчивый рассказ о своем сыне, и когда речь зашла о птице, ведун встрепенулся.

– Сокол, ты сказала – сокол?

– Да сэр, его сокол.

Мужик задумался, почесал грязные клочья своей бороды.

– Ты чего хочешь-то? Чтоб я птицу того, что ли, прибил?

Женщина опустила глаза.

– Я не прошу именно об этом, но, если птица связана с магией, и я вижу, как дурно она влияет на моего сына – я просто хочу, чтобы птицы рядом не было.

– А я тебе скажу, что твой сын просто нашел бабу. И уходил ночью её трахать, пока мамочка спит.

Леди побледнела.

– Я.. я все же прошу, если вы можете, то проверьте эту чертову птицу…

– Мне надо хотя бы перо, ну или что есть, чего касался сокол. Я тебе не провидец, мать. И насчет оплаты.