Не он… МАМА.

Очень вовремя вспомнила обо мне! Накувыркалась со своим художником?

— Тварь! — швыряю телефон в сторону. — НЕНАВИЖУ! КАК ЖЕ Я ВСЕХ НЕНАВИЖУ!

Хватаю раскладную бабочку, подаренную им в качестве сувенира. Раскрываю. Режу внутреннюю часть ладони, прямо там, где проходит линия сердца. Наблюдаю за тем, как алая кровь капает на девственно белый снег. Режу еще раз наискось. Дышу часто-часто. Только так могу успокоиться. Причиняя себе боль физическую. Чтобы заглушить ту, что внутри. И нет, я не самоубийца. Просто это мой способ не потерять окончательно рассудок…

— Вероника Алексеевна, с вами все в порядке? — спешит ко мне водитель. — О боже, что вы…

— ОТВАЛИ! — дрожащими пальцами сгребаю в кулак ледяную пригоршню снега, ощущая ритмичную пульсацию в ладони.

Колени уже занемели от холода. Но лучше чувствовать это, чем то, что разъедает сердце щелочью внутри…

Он пожалеет, я клянусь!

Клянусь, пожалеет…

Глава 48

АЛЕНА

Сбежать поскорее. Вот чего я хочу. Седьмой урок закончился, елка в зале наряжена. Красииивая до невозможного! Высокая, пушистая, а главная живая! А пахнет как! Мммм… Увидела бы ее Ульянка — расплакалась бы от счастья.

— Отлично, Лисицына. Любуешься своими трудами?

Не успела. Вот же черт…

Слышу Его шаги за спиной, инстинктивно распрямляю плечи, но внутри все сжимается, словно я — пружина.

— Дай угадаю, удрать собиралась от меня в очередной раз?

Подходит ближе, и я в панике стреляю глазами в сторону двери. А он в этот момент будто мысли мои читает.

— Харитон с Цыбиным заняты. Помогают Циркулю в холле на первом этаже.

А вот это уже плохо. Очень плохо. Оставаться с Ним наедине мне не улыбается абсолютно.

— Ты что-то хотел? — все же спрашиваю, оборачиваясь. Не отстанет ведь. Явился зачем-то.

— Да ты просто экстрасенс! — наблюдает за тем, как я складываю не пригодившиеся шарики в коробку.

Меня накрывает дурацкое чувство дежавю. Снова подготовка к новому году. Коробки. елка. Снова мы. Наедине.

— Математику переносим на завтра, у меня тренировка наконец-то…

— Слава богу! — не могу воздержаться от радостного комментария. — Завтра я не могу. Не приду.

— Это еще почему? — прищуривается. Отодвигает другой ящик ногой, чтобы пройти.

— Другие планы, — отвечаю коротко, отправляя в коробку мишуру.

— Что еще за планы? — в его голосе слышится недовольство. — Да брось ты уже всю эту ерунду! — делает шаг вперед и выдирает из моих рук дождик.

— Ты зачем Саше волосы испортил? — хмурю брови, непроизвольно отступая назад. Совсем немного, но он явно заметил.

Упираюсь спиной в подоконник. Вот же ж…

— Еще пока не испортил, — его губы растягиваются в ухмылке. — Пожаловалась тебе значит? Так, припугнул малость, но симметричный «горшок» оформить я и правда могу.

— Спятил? — кручу пальцем у виска. — Зачем тебе знать, где я работаю?

— Так что за планы на пятницу, Лиса? — игнорирует мой вопрос, задавая свой.

Подходит еще ближе, и мне это совсем не нравится. Нервирует донельзя…

— Тебя это не касается! — заявляю деловито.

— Как это не касается?! — театрально возмущается он. — Поцелуй был? Был! На свидание ходили? Ходили. Стало быть, касается…

— Какое свидание! Что ты такое говоришь! — выставляю между нами руку. — Зачем ты подходишь? Отойди от меня!

— Нет, — сверлит меня своими карими глазами, в которых в свете дня я снова замечаю яркие зеленые вкрапления.

Красивые…. Прожигают насквозь, и, как всегда, становится неуютно.

— Что значит нет? — моя рука упирается в его грудь. Потому что опять сделал шаг вперед.

Я ее тут же отдергиваю. Будто ошпарилась.

— То и значит, — жмет плечом.

— Ты меня достал! — признаюсь честно и выдыхаю устало. — Что за игры? Скучно живется или что?

— Или что.

— Я серьезно, Роман, давай мы…

— Что ты сказала? — меняется в лице. Склоняется чуть ближе, нависая надо мной.

— Что? — осекаюсь на полуслове и замолкаю.

Понимаю, что сморозила не то. Точнее… назвала его вслух по имени. Это, в общем-то, случается крайне редко. Обычно я обращаюсь к нему исключительно по фамилии, зову «Птицыным», или нейтральным «ты».