Тот – не подкачал.

– Если неофициальная часть опередила официальную, то будем исправлять. Реджеп Четинкая. Наш шеф-повар. За этой дверью начинаются его владения, и он здесь великий султан. Все, что касается меню, составления новых рецептов, подбора и обучения персонала и организации работы на кухне – это к нему.

Реджеп коротко и удовлетворенно кивнул.

– Я учту, - так же коротко кивнула и Таня. – И вы учтите на будущее. Я. Вам. Не милая.

Она развернулась на каблуках и направилась из кухни, но далеко не ушла.

– Эй, к султану нельзя поворачиваться спиной! – крикнул ей вдогонку Реджеп.

Таня медленно обернулась и, глядя местному самопровозглашенному монарху прямо в глаза, негромко проговорила:

– Уверяю вас, грядут реформы и провозглашение республики.

– Татьяна Романовна Моджеевская, - голосом ведущего боксерского поединка, объявляющего, в каком углу какой боец находится, провозгласил господин Хомяков и растянул губы в широкую улыбку, став еще больше похожим на грызуна, название которого составляло основу его фамилии. – Дочь Романа Романовича и моя... э-э... помощница.

Четинкая присвистнул и еще раз осмотрел Таню с ног и до головы. Все та же пушистая макушка и острые глазки, что и в тот день в аэропорту. И задранный кверху носик. Тогда вся ее взъерошенность была милой. Сейчас – веселила его. А в целом – у него работы куча, а он стоит и разглядывает постороннюю девушку, которая, к тому же, совсем не расположена к конструктивному общению.

– Так вы тоже из благородных, не из народа? – хохотнул Реджеп. – Тогда это не смена формы правления, а переворот, захват власти. И карается законом. 

– При новой форме правления пишутся новые законы, - в противовес ему очень серьезно проговорила Таня.

– Преступные режимы пишут законы под себя. Общеизвестный факт, Татьяна-ханым.

– В политической дискуссии, вы мастер, - мгновенно прилетело ему в ответ. – Но кажется, у вас здесь иные задачи. И справляетесь вы с ними не так блестяще. Может, выбрали не ту профессию?

Что-то моментально изменилось. Сначала в выражении лица господина Четинкаи. Потом в общем настроении на кухне. Смешки стихли. Улыбочки стерлись. Креп на сковороде, кажется, начал подгорать, и не миновать Генке работы на салатах. Реджеп сделал шаг по направлению к Тане. И очень спокойно ей сказал:

– Допустим. Но пока меня еще не свергли, Иншалла, может быть, вы все-таки покинете кухню. Люди работают, чтобы себя содержать, а не ради великих идей. А мою компетентность, если на то ваша воля, мы обсудим позднее.

– Содержать себя можно и в бистро, - не осталась в долгу Таня. – Про остальное, действительно, поговорим позже.

Она вновь развернулась к выходу.

– Какой шеф, такое и меню, - негромко проговорила она, решительно переступая порог кухни.

– Да продлит Аллах ваши дни, Татьяна-ханым! – не менее решительно прозвучало вслед ей и ее подружке, семенившей позади. А когда их шаги стихли, Хомяк, молчаливо подпирающий стену и не мешавший детишкам резвиться, отлепился от излюбленной поверхности. Одним из методов его руководства было максимальное невмешательство. Свое веское слово он говорил лишь в самом крайнем случае, а для остального в наличии имелась Лика.

– Что это было такое? – поинтересовался он.

– Гена, блин! – гавкнул Реджеп, обернувшись к подчиненному.

Гена бросился к блину, а Шеф процедил сквозь зубы:

– Мажорка!

Хомяк только махнул рукой. 

– Ты же видишь, там детский сад. Забей.

– Уже забил, Валерий Анатольевич.

– Она дочка Моджеевского. Она несколько лет развлекалась в Штатах. Да и ты ее только что видел. Спорим, ей за неделю все это надоест, и она сбежит на какие-нибудь острова или шопингом заниматься... в Париж.

– Это несказанно меня успокаивает. Но пусть даже в эту неделю больше на мою кухню не суется. А то ненароком соус на нее пролью... с ее же волосами.

– Я и так собирался держать ее подальше. Сунул ей... коммуналку. Пусть наслаждается, - расхохотался Хомяк, но смех его был прерван входящим звонком. И даже не видя имя, высветившееся на экране смартфона, все на кухне точно знали, кто звонит. Явилась солнцеЛИКАя, а Хомяк бросился наутек. Потому как все еще пребывал в счастливом неведении относительно конфиденциальности собственной личной жизни. Но разве так просто что-то скрыть от коллектива? 

В отличие от своего непосредственного начальника, господину Четинкае скрывать от коллектива было особенно нечего, потому на мытарства Хомяка он поглядывал с усмешкой, но без скабрезностей. Как мужик мужика – он его очень даже понимал. Если сравнивать текущую жену Валерия Анатольевича и Анжелику, то сравнение, конечно, в пользу последней. Да и в том, что касалось романов на работе, – черт с ним, мало ли, вдруг там любовь. Однако жизнь самого Реджепа Четинкаи складывалась таким образом, что он, не будучи таким уж принципиальным человеком в вопросах морали, все же обладал некоторыми установками на жизнь. И потому, во-первых, никогда не гулял с замужними. А во-вторых, точно знал, что женатому мужчине вовсе не стоит заводить любовницу.