С каждым следующим его словом мне все сильнее казалось, что я потерял связь с реальностью.

— Надо позвонить Чако, чтобы он связался с нашим адвокатом, — наконец сказал я нечто осмысленное.

— Рэй уже позвонил ему. Адвокат на каком-то суде, но сказал, что приедет через час. Проклятье! Димитрис, если Шаи обо всем этом узнает…

— Успокойся, Мирослав, не кипятись, — умиротворяюще пробубнил я. — Позволь мне собраться с мыслями. Поверить не могу, что я все это слышу. Детективы еще у тебя?

— Нет. Они ушли прямо Перед тем как я набрал тебя. Но за углом стоит патрульная машина.

— Я буду через полчаса, ладно? Успокойся, брат, не нервничай.

Когда я закончил разговор, вид у меня, должно быть, был достаточно красноречивым, чтобы Джефф сразу же подошел ко мне и спросил:

— Что у тебя стряслось, Димитрис?

— Лучше тебе, наверное, даже не знать, Джефф, — вздохнул я.

— Я могу как-то тебе помочь?

— Нет. Разве что если понадобится внести за меня залог.

По лицу учителя пробежала морщина. Должно быть, он вспомнил в этот момент, как явился ко мне на празднование дня рождения в мае 89-го, но застал там лишь запертую дверь, а вскоре после этого узнал, что я пропал без вести, и не видел меня после этого пять лет.

— Ты это серьезно говоришь?

— Надеюсь, что нет, — мрачно пробубнил я. — Послушай, мне надо идти, Джефф.

— Да, конечно. Позвони мне потом, ладно?

— Договорились.

Описать мое состояние в эти минуты было сложно. Несколько раз я перебирал пальцами, уже собираясь позвонить то ли Дереку Филипсу, то ли Джимми Гонсалесу. Но затем пришел к выводу, что это не лучшая идея. Мой телефон, вероятнее всего, прослушивался. Так что звонок моим старым знакомым с просьбой о протекции, пусть даже завуалированной, мог сулить проблемы и мне, и им. Рано или поздно они все равно узнают о том, что происходит. И помогут, если это будет в их силах. А пока еще надо было разобраться, что за чертовщина происходит.

Даже не помывшись, я торопливо вылетел из раздевалки, забрасывая на плечо спортивную сумку, пожалев в этот момент, что решил продать свою машину — мне определенно предстояло помотаться в этот день по городу, и на счету была каждая минута. Когда я был уже в холле школы, до меня вдруг донесся вопрос:

— Куда-то спешите, мистер Войцеховский?

Они втроем ждали меня в холле. Должно быть, отследили мое местонахождение по коммуникатору. Двое патрульных были в форменной черно-белой одежде Сиднейского полицейского департамента, со всеми атрибутами, приличествующими стражам порядка — пуленепробиваемыми жилетами, тонфами, голографическими жетонами и кобурами с табельными пистолетами М-10. Старший из троицы был одет в темные брюки и рубашку, и держал в руке пиджак, перекинутый через плечо. Это был худощавый, подтянутый тридцатилетний креол с пепельными волосами, настороженный взгляд которого подтверждал, что это детектив, и он неплохо знаком с моим личным делом.

Остановившись как вкопанный, я угрюмо произнёс, почти не слукавив:

— Вообще-то я спешу к вам.

— Вот как? Ну и чудесно. Пройдемте-ка тогда с нами.

Девчонка за стойкой ресепшна испуганно покосилась на меня, готовая мгновенно скрыться под стойкой, если начнется беспорядок. Других сотрудников и учеников школы в этот момент вокруг не было видно.

— Позвольте уточнить — я задержан, детектив… э-э-э? — вежливо осведомился я.

— Сержант-детектив Моралез. Восточный округ. Отдел по расследованию насильственных преступлений, — представился тот, сверкнув голографической «корочкой». — Нет, это не задержание. Мы просто предлагаем вам ответить на несколько интересующих нас вопросов.

— Что ж, я готов, — развел руками я. — Только вот я немного не в том виде, чтобы…

— Конечно, — вежливо кивнул Моралез. — Мы подождем здесь, пока вы приведете себя в порядок.

Десять минут в душе и раздевалке прошли в нервных размышлениях о грядущем. Собраться с мыслями и подготовиться к допросу у меня так и не получилось. Выходя к терпеливо ждущим меня сотрудникам полиции, я был так же ошарашен, как и десять минут назад.

Служебный автомобиль с символикой полицейского департамента ждал у входа. Около него висел в воздухе полицейский дрон, который вел видеосъемку. Прохожие время от времени оборачивались, заинтересовавшись, по каким таким делам полиция явилась в школу айкидо. Их взгляды тут же останавливались на человеке, окруженном конвоирами, и становились понимающими. Человеку с такой рожей, в их понимании, было самое место за решеткой. Полицейские провели меня к машине молча. Они обошлись без оскорбительных жестов вроде тычков в спину. Но взгляды патрульных все же были настороженными, а руки лежали близко к рукоятям тонф. Один из патрульных занял водительское сиденье, Моралез сел спереди, второй патрульный умостился на заднем сиденье рядом со мной. Когда замки громко щелкнули, возвестив о закрытии дверей, я почувствовал себя несколько тревожно.

Пятнадцать минут, которые заняла дорога, мы хранили молчание. Несколько раз мне приходили вызовы на коммуникатор, в том числе от Чако Гомеза, Гэри Горджеса и Рэя Бао. Причины такой паники были понятны, но я сбрасывал вызовы, хотя полицейские и не препятствовали мне в пользовании коммом. Не хотел, чтобы кто-то сейчас брякнул сгоряча что-то лишнее. «Еду общаться с полицией», — нацарапал я всем звонившим короткое сообщение. «Прислать тебе Каца?» — ответил Чако, имея в виду нашего адвоката. «Пока не надо», — нацарапал я. «Всех допрашивают», — коротко написал Гомез напоследок.

Моралез следил за мной в зеркало заднего вида, видимо, пытаясь вести какой-то психоанализ. Я не спешил заводить разговор с ним первым. Поверить в то, что я услышал от Миро, я все еще не мог. В Питера, накачавшегося наркотиками и пытавшегося ограбить аптеку, вообще невозможно было поверить. И в контексте нашего вчерашнего разговора произошедшее приобретало очень мрачный оттенок.

§ 91

Со мной так никто и не заговорил, пока я не оказался в здании полиции — том самом, где я стажировался в годы своей учебы в академии вместе с сержантами-детективами Филлипсом и Паттерсоном со 122-го участка. Патрульные, доставившие нас, не стали конвоировать меня в здании. Это означало, что меня пока еще не рассматривают как опасного преступника.