Считалось, что магия, которая пронизывала не только её пользователей, но и все живое, могла даровать силу даже Белым, если те старательно цеплялись за жизнь и постоянно находились на грани смерти.

Белыми здесь называли всех, у кого не было способностей к магии, то есть, подавляющее большинство. Однако это не значило, что такие люди не способны её использовать. Как правило, даже Белые, при должном усердии, могли обучиться простейшим рунам и глифам. Да, жалкие крохи, в сравнении даже с необученным Пробужденным, но для бытовых нужд и сражений между собой, даже подобное являлось немыслимым превосходством. Именно поэтому подобными навыками владели, как правило, только офицеры стражи. Кто-то выше рангом обычно был уже либо магом, либо дворянином.

Пробужденные же, это люди, которые являются проводниками и пользователями мистических энергий. Зачастую дар не показывает себя до шестнадцати лет, но потом наступает явление, зовущееся Пробуждением, отчего и складывается название. Человек получает возможность не только пропускать через себя, но и взаимодействовать с текущей через них маной. Как правило, взаимодействие такое бесконтрольно и инстинктивно, вплоть до момента, когда маг учится контролировать эти процессы. Тогда он понимает и как разделять энергии на стихийные и как их заключать в контуры, а некоторые, от природы гениальные люди даже умудряются самостоятельно учиться обращению к Стихиям, грубо говоря, покровителям и богам, благодаря которым в мир и изливаются те или иные энергии.

Более того, Пробужденные частенько были билетами в лучшую жизнь для бедных семей, из-за того что один только статус мага даровал большие возможности и не менее большие заработки. От того каждый родитель втайне и мечтал, чтобы его ребенок стал Пробужденным.

— Ну, тогда я пойду…

— Угу… — отрешенно кивнул Штольц, отворяя перед парнем дверь на выход, — да прибудут с тобой Стихии.

— Да помогут они нам всем, — дежурно ответил Гаспер, покидая помещение.

Стихии… те, кто стоят за сотворением мира и его поддержанием. Почти все из них время от времени представали перед человечеством, диктуя свою волю или представляя своих чемпионов… или же не чемпионов, а кое-кого куда сильнее.

Всего стихий восемь. Огонь, Вода, Земля и Воздух считались самыми молодыми, теми, кто пришел уже после непосредственного создания мира. Собственно, именно они чаще всего спускались на Землю, а также были самыми популярными в освоении. Во многом из-за простоты и доступности.

Следующим поколением являлись Жизнь и Смерть. Что первая, что вторая в основном являлась лишь перед своими поклонниками, а именно, перед лекарями и перед некромантами. Однако было бы заблуждением думать, что чаша весов склонена в сторону Жизни, ведь помимо некромантов, коих, разумеется, гораздо меньше, чем лекарей, были еще представители нежити, которые тоже являлись адептами Смерти. И если скелеты, личи и зомби еще являлись откровенным злом, те же вампиры имели смешанный статус в обществе. Некоторые кланы были вполне мирными и стремящимися к сотрудничеству с человечеством, а некоторые… наоборот. Впрочем, почти все ковены в общей сложности лежали к союзу с людьми, а уж их внутренние споры и распри были далеко не интересны человечеству.

Ну и последним поколением, были Свет и Тьма, самый спорный дуэт среди поклонников. Суть была в том, что если Свет обладал огромным количеством адептов, из того же Ордена Света, то вот Тьма почти не имела последователей. Баланс, казалось бы, полностью отсутствовал, ведь магов, которые пользовались магией Тьмы, почти не встречалось, это были либо семьи потомственных отшельников, либо просто уникумы. Да и с учетом силы Ордена Света, к таким людям было не самое радужное отношение, так как ходили слухи, что если объявляется последователь Тьмы, паладины его по-тихому убирают.

Плюсом выступал тот факт, что Тьма была единственной стихией, которая за всю историю ни разу не показывалась человечеству. Были даже споры о её существовании, якобы, предки просто трактовали Смерть как две разные стихии, однако дискуссии обычно разбивались об тот факт, что магия Тьмы все же существовала и пусть крайне редко, но практиковалась.

Тем временем, Гаспер торопливо направлялся домой. Просьбу матери он выполнил, а потому, причин задерживаться больше не было. Последнее, что ему хотелось бы видеть, так это рожа Барта и его прихвостней, а с их бездельем никогда не угадаешь, где умудришься натолкнуться. Тем более, Гаспер прекрасно видел, что один из прихвостней Баунтли следовал за ним от самого Штольца.

И словно вторя мыслям Крауля, до его ушей донесся знакомый ржач. В последнюю секунду он успевает остановиться в переулке, однако это не спасает. Именно через него компания решила проложить свой путь.

Уже предчувствуя будущие события, Гаспер смотрел, как на него вышло четыре туши, а иного слова для них он подобрать не мог.

— Опаньки! — удивленно воскликнул пухловатый парень, одетый в наиболее дорогой черный камзол. Карие глаза впились в тело Гаспера, а русые, причесанные волосы едва ли не отражали солнечный свет, — какая встреча!

Вышеупомянутый Барт предстал во всей красе. Сын крупнейшего работодателя района, господина Баунтли, который держал лесопилку и угольную шахту, на которых горбатились добрые три четверти всего мужского населения Трущоб.

Гаспер попытался сдать назад, но крепкие руки цепко схватили его сзади. Тот, кто следовал за ним от самой клиники, наконец показал себя.

— Ну куда ж ты, Газпердик? — гнилостно ухмыляясь, проговорил Барт, — давненько мы тебя не видели, аж заскучали.

Злость медленно закипала в душе Крауля, но тот понимал, что вряд ли что-то сумеет сделать. После того успеха, Барт крепко запомнил, что жертву надо сначала обездвижить, а уже потом издеваться.