Нужно было застопорить вращение, пока не поздно. Игорь протянул руку к рубильнику. Щиток был устроен в удобной стенной нише, неведомо зачем сделанной строителями башни. Ещё зачем-то вокруг ниши по стене шли бороздки в камне, причудливо пересекаясь, как вены в чьей-то огромной ноге или руке.

И сейчас эти борозды наливались светом — бледным, неестественно синим, призрачным — будто кровь мертвеца.

— Это магия! — хрипло выдохнул офицер маяка.

Обычно он избегал заходить на этот уровень, где чокнутый принц-консорт возился со своими заклинаниями и странными штуковинами. Никто не хотел иметь дела с магией смерти, никто не хотел оказаться рядом, когда эти подозрительные предметы сработают.

Но сейчас офицер стоял здесь, привлечённый суматохой вокруг ветряка, и пялился на стену. Озарённый синеватым свечением, с приоткрытым ртом и вытаращенными глазами, он походил на утопленника.

Игорь прищурился, отошёл немного, и вдруг с размаху хлопнул себя ладонью по лбу. Да! Он шагнул ближе. Сплетение синих линий образовало узор, похожий на схему. В их переплетении угадывался некий порядок, как в зашифрованной картинке — кажется, ещё немного, и ты её увидишь. Участок узора выглядел подозрительно знакомым. Знакомым…

Неужели?

— Ядрёна матрёна, — пробормотал Игорь, пялясь, как офицер маяка, на светящийся силуэт жезла — одного из священных предметов. — Чёртов лекарь!

Не зря, ох, не зря маг в своей горной пещере требовал от капитана Роберта принести весь набор предметов. Что-то такое знал фальшивый лекарь, нечто запретное, что можно прочитать только в тайной книге хранителей Анклава.

Как он говорил: «Твоё проклятие из самых сильных, что есть на земле. Это ловушка, сплетённая, как паутина паука. Заклятие завязано на предметах, а предметы эти прикованы к земле. Нет ничего сильнее, чем этот способ связать кого-то, или что-то. Чтобы снять заклятие, нужно расплести паутину. Для этого ты должен найти все точки… о, скажу понятней. Ты должен отыскать волшебные предметы, на которые наложены частицы заклятия. После этого, когда все предметы будут у тебя, ты должен расположить их в определённом порядке…»

Так вот оно что… Зашифрованная картинка проявилась, превратилась в мозаику, в пазл, где нужно только отыскать знакомые кусочки. Эти башни, о которых говорится в тайной книге: их всегда две, и тот, кто владеет башнями, владеет миром…

Игорь тогда ещё подумал, что это сказано для пущей таинственности и красного словца. Но слова вдруг обрели конкретный смысл. Вот они — башни, по две в каждой Земле. И предметы — сколько их?

Щекотка в мозгу сделалась невыносимой. Игорь яростно поскрёб затылок, будто желая добраться до мысли, которая крутилась внутри.

Потом он, почти машинально, положил руку на пояс, стараясь не думать, чтобы не спугнуть то, что крутилось в мозгу на краешке сознания, и вытянул из ножен кинжал. Тот самый, что прошёл с ним через все испытания на корабле смерти. Который Игорь когда-то выдернул из спины умирающей женщины — тогда, в таверне.

Кинжал отняли у него, доставили в качестве трофея в Анклав, и потом, гораздо позднее, вернули. Поднесли на блюдечке с голубой каёмочкой своему Старшему, как ни в чём ни бывало.

Кинжал точно лёг в одну из выемок в стене, будто был для неё предназначен. Игорь убрал руку, и кинжал остался на месте, как приклеенный. Синие линии замерцали, по ним пробежала волна вспышек, как будто «схема» не знала, что делать. Потом мерцание стабилизировалось. Кинжал, встроенный в «пазл», мерно подмигивал рубиновым глазом навершия.

Кто-то ахнул позади, кажется, ушастый менестрель. Офицер хрипло, изумлённо выдохнул.

— Господин, — старший мусорщик был единственным, кто оставался спокоен. — Начинается буря.

За стенами башни глухо зарокотал гром. Игорь обернулся, обвёл взглядом своё войско: изумлённый офицер, ушастый менестрель, седой майити и старый мусорщик.

— Я знаю.

Тень способнее тебя — она делает то же самое безо всяких усилий.

Станислав Ежи Лец

Едкий дым драл горло. Фтурр, старший матрос на службе их высочеств, светлых принцев, а на деле — личный разведчик адмирала, откашлялся в кулак. Под ногой хрустнуло, он глянул — обломок обшивки с остатком названия. «Молния». Гордое название для рыбацкой лодчонки.

— Да что они, с ума посходили, — пробормотал он вслух.

Могильная тишина, в которой только ветер посвистывал меж обугленных стен домов рыбацкой деревеньки, заставляла его нервничать.

Последний раз он видел такое в войну, совсем молоденьким матросом. Тогда ему было весело, и они с такими же юнцами радостно гоготали, шаря по обломкам в поисках добычи и спрятавшихся в подполе девок.

Он заглянул в дом. Всё выгорело. Острый профиль человека, высвеченный солнцем из окна, заставил его вздрогнуть. Покойник лежал на каменной скамье, сложив руки. От тела остался почерневший остов, но даже так было видно, что это старик.

В каменной нише над ложем стояли почерневшие миски — дорогие расписные посудины. Блестела рыбьим хвостом морская дева — амулет старика, зажатый в костлявых пальцах. Рыбаки ушли налегке, бросив лишние вещи, больных и стариков.