– Ну... Я на все готова для тебя: облюбить, приласкать, как ты любишь, а вот ты...
– делает вид, что смущается.

Я не верю ни на секунду. Светка и смущение - две несовместимые вещи.

– А ты вот ни разу, - надувает и без того без меры объёмные губы.

Явно нарочно теребит резинку нижнего белья. Я знаю, что намекает на «те самые» ласки, которые ни одной женщине не дарил. 

Когда до меня доходит смысл сказано, вскакиваю с узкого кожаного дивана, возмущённо полоснув взглядом по рыжей девке.

– Чее-е? Сдурела что ли?!
– кривлюсь в отвращении от одной только мысли.

Натянув светло-серую футболку, надеваю брюки и застегиваю ширинку, успев перед этим стянуть резиновое изделие «номер 2», которое тут же летит с поразительной точностью в урну возле дивана.

— Нормальные мужики такой фигней не занимаются.

Заметив обиженный взгляд Светки, сжимаю зубы. Достала! Все равно кайфа никакого, до оскомины надоела. Начинаю прикидывать в уме, сколько налички с собой, а затем, не стесняясь, лезу в карман.

– На, вот!
– вынимаю смятые купюры.

– Что это?
– загораются алчным блеском глаза рыжей, которая приняла соблазнительную позу, но это лишь по ее мнению.

Ядовито усмехаюсь от такой явной и фальшивой игры.

– Свет, ну, не фантики же. Давай, бери и шуруй. Дел много. Дорогу домой знаешь.

– Как грубо, - ворчит Светка, облизывая губы, но тянет загребущие лапки к деньгам. Новенькие зелёные бумажки - ее слабость.

– А мне понравилось, - заявляет Светка спустя пару минут. Она застегивает наконец-то на ногах босоножки и выпрямляется.

– Что именно?
– поворачиваюсь к ней лицом, продолжая пить холодный апельсиновый сок прямо из бутылки.

– То, как ты меня Ангелом назвал.

Морщусь от вращения. К себе, к Светке, ко всему тому, что произошло на этом диване совсем недавно.

– Дерьмо!

 Глава 5.3

Ангелина 

– Дим, я хочу «Колу «зеро». Возьми, пожалуйста, маленькую, стекло. 

Я замечаю, как парень с досадой морщит нос, на котором рыжеет россыпь веснушек. Раньше они мне казались даже милыми, в отличии от Наташки, которая называла их тараканьими какашками, а сейчас… Все-таки не добавляют они Димке брутальности, а наоборот, делают лицо блондина смазливым. 

Перед глазами всплывает образ Громова. Темная жесткая щетина, твердые на вид чувственные губы и… 

Но внешность — это же не главное? И вообще, что за дурацкие мысли?! 

— Вот ты всегда так. 

Что-то в тоне парня заставляет меня, наконец, обратить внимание на жениха. Он что, прочитал мои мысли?! 

– Что-о? – растерянно тяну в ответ, виновато заглядывая в светло-карие глаза. 

Дима недовольно поджимает губы и рваным кивком показывает в сторону киоска внутри кинотеатра. 

– Здесь все в три раза дороже, говорю. Не могла, что ли, на улице попросить? Зашли бы в «Пятерочку». 

Сжимаю в руках большую пачку крабовых чипсов, которые купили по пути в кинотеатр. Где-то в самой глубине души начинает печь. 

Все сжимается от обиды и унижения, ведь нас слышит стоящая рядом парочка. Высокая брюнетка оглядывается и с пренебрежением, в котором сквозит ничем не прикрытое высокомерие, бросает взгляд зеленых тщательно подведённых глаз на нас с Димой. 

Я сглатываю ком обиды, прикусывая губу, и моментально чувствую себя неуютно под оценивающим взглядом. 

Простые джинсы и белый топ кажутся совершенно простыми тряпками по сравнению с коктейльным платьем брюнетки. 

Мысли тут же уносят меня в другую плоскость. Мы так редко ходим в кино. Неужели такая мелочь, как бутылочка «Кола-колы» может встать между нами?

 Я знаю, с каким трудом даются деньги Димке. Он подрабатывает после пар грузчиком в мебельном магазине, НО… В этой ситуации все выглядит так мелочно! Непроизвольно вспоминаю, как Громов широким жестом заказывал все, на что я имела неосторожность бросить взгляд в «Белом кролике». Мотнув головой, отогнала воспоминания. 

– Я сама оплачу, - и тянусь к небольшой сумочке на плече, в которой лежит кошелек. 

К моему удивлению, понимаю, что Дима даже не останавливает. Похоже, он совершенно не против, что на свидании я сама за себя плачу. Волна злости охватывает все в районе грудной клетки, словно пожар. Негодование, будто танцующее пламя, лижет сердце. Вот, значит, как! Расплатившись за газировку, бреду в сторону кинозала, даже не оборачиваясь на незадачливого жениха. Найдя свое место, резко и совсем не изящно бухаюсь на красное бархатное кресло.