Прибытие судна вызвало обычное оживление среди обита-телей порта - нищих, мошенников, докеров и мелких торгов-цев. Оно сулило им наживу - и не только законную.

Взглянув на Шо Пи, Накор ухмыльнулся:

– Следи за своим кошельком.

– У меня его нет, учитель.

Накор в конце концов отчаялся уговорить Шо Пи не называть его учителем и теперь подчеркнуто не обращал на это внимания.

У трапа их встретил сержант из гарнизона. Как и погра-ничные бароны, командир гарнизона Шаматы подчинялся не-посредственно королю, поэтому в Долине Грез уделяли мало внимания этикету. Впрочем, Кэлис был рад, что это избавляет его от необходимости наносить визиты местной знати.

– Ваше имя?
– спросил он сержанта.

– Сержант Азиз, милорд.

– У меня чин капитана, - сказал Кэлис.
– Нам нужны три лошади и эскорт до Большого Звездного Озера.

– Мы получили известие с голубиной почтой, -ответил сержант.
– В порту достаточно крепких лошадей и солдат, но мой капитан приглашает вас отобедать с ним сегодня вечером, капитан.

Кэлис посмотрел на небо.

– Боюсь, я вынужден отказаться. До темноты еще по меньшей мере четыре часа, а у меня срочное дело. Передайте своему капитану мои извинения и немедленно пошлите за ко-нями и провизией.
– Оглядевшись, он заметил на другой стороне улицы трактир.
– Вы найдете нас там.

– Слушаюсь.
– Сержант отдал приказ сопровождающему его солдату. Тот отдал честь, пришпорил коня и ускакал.
– Через час ваш эскорт, лошади и провизия будут здесь, капитан.

– Хорошо, - сказал Кэлис и повел Шо Пи и Накора в припортовый трактир.

Он был не хуже и не лучше других. Как и все заведения такого рода, он годился для того, чтобы зайти в него, проходя мимо, но его завсегдатаем вряд ли кто-нибудь стал при нали-чии выбора. В ожидании эскорта Кэлис заказал всем пива, а когда они принялись за вторую порцию, шум снаружи привлек внимание Накора. Нечленораздельные крики и уханье слива-лись со смехом толпы. Он встал и выглянул в окно.

– Отсюда не видно. Выйдем наружу.

– Не стоит, - сказал Кэлис, но Накор уже исчез в дверях. Шо Пи пожал плечами и, встав, вышел вслед за своим учителем.

Кэлис тоже пошел за ними, решив, что лучше быть рядом, на случай если Накор ввяжется в неприятности.

На улице толпа собралась вокруг человека, который, сидя на корточках, обгладывал баранью кость. Такого грязного субъекта Кэлису видеть еще не доводилось. Казалось, он не мылся годами, и несло от него, как от сточной канавы.

Его длинные волосы, темные с проседью, были сальные и грязные, в них запутался мусор и объедки. Лицо у него было почти черное от грязи, борода слиплась, а кожа, в тех местах, где она проглядывала сквозь прорехи, была обожжена солн-цем. На нем было что-то вроде халата, такого изношенного и драного, что казалось, будто он состоит из дыр; определить его цвет было невозможно. Человек был до крайности исто-щен, а его руки и ноги были покрыты язвами.

– Пляши!
– крикнул кто-то из толпы докеров, стоящих вокруг.

Человек зарычал, словно зверь, но отбросил кость и про-тянул руку.

– Пож-ж-жалуйста, - проскулил он удивительно жа-лобным тоном, словно ребенок, просящий подаяния.

– Сначала спляши!
– крикнули ему.

Нищий поднялся и неожиданно начал неистово крутиться на месте. Кэлис, стоя за спиной Накора, не отрывал от нищего глаз. Что-то в его движениях показалось ему смутно знако-мым, словно за этим бешеным вращением скрывались какие-то другие танцы, уже виденные Кэлисом.

– Что это?
– спросил он.

– Нечто завораживающее, - не оборачиваясь, ответил Накор.

Человек прекратил танец и стоял, пошатываясь от слабос-ти. Он снова протянул руку. Из толпы ему бросили недоеден-ный кусок хлеба, и тот упал у его ног. Нищий мгновенно припал к земле и схватил его.

– Хватит глазеть, идите работать!
– крикнул надсмотр-щик, и докеры начали расходиться.

– Кто он?
– спросил Кэлис у человека, которого счел за местного жителя.

– Какой-то сумасшедший, - ответил тот.
– Появился здесь несколько месяцев назад и живет где придется. Он пля-шет за кормежку.

– Откуда он пришел?
– спросил Накор.

– Никто не знает, - ответил горожанин и ушел.

Накор подошел к оборванцу, который снова опустился на корточки, и вгляделся в его лицо. Нищий зарычал, словно собака, и отвернулся, прижимая к груди кость и корку хлеба.

Накор достал из дорожной сумки апельсин, снял с него кожуру и протянул его нищему. Тот на мгновение замер, а потом стремительно схватил апельсин и попытался засунуть его в рот целиком. Сок потек у него по бороде.