Гермиона фыркнула в ответ.

— И каковы были твои обязанности?

— Попал я туда лет в 19, по-моему. Начал с подай-принеси, но так как у многих ребят не было вообще никакого образования, то выбиться вперед на их фоне не составило труда. Я показал Фенриру, что могу дать Стае, и он меня заметил. Незаконный оборот незаконных зелий и много других незаконных вещей, о которых мне придется спорить с тобой, если ты продолжишь спрашивать.

Гермиона в ответ только усмехнулась. В самой его фразе было слишком много слова «незаконно», чтобы она надеялась на какую-либо конкретику.

— Да я и не надеюсь, что ты расскажешь в подробностях. Ты не похож на человека, который продавал сливочное пиво младшекурсникам.

— А на кого похож? — склонил голову егерь, внимательно за ней наблюдая. Острое зрение помогало хорошо видеть даже в этой темноте.

— Помнится, ты как-то похвалялся, что ты самый хреновый из оставшихся. Неужели у тебя есть какая-то аддикция покруче сверхволка Монтеррея? — скотч растекался по телу приятным теплом. Девушка осмелела и решила поддеть егеря.

Тот оценил и гиенисто рассмеялся.

— Не, просто Монтеррей должен быть мертвым. Но мне ли об этом говорить.

— Что планируешь делать с этим? — спросила она.

Мужчина подпер рукой подбородок.

— С чем именно? — он скосил глаза на нее. В темноте она больше угадывала его движения, чем видела их. Но никто из них не пытался наколдовать источник света. Темнота озера уравнивала.

— Со своими смертями, — фыркнула Гермиона.

— Ну, я надеюсь, не добавить к ним третью в следующий четверг.

— Все ты понял, не увиливай, — с притворной строгостью сказала она. Ночь становилась все очевидней. Контуры гор совсем исчезли, осталась только бесконечная темнота, наполненная звездами и луной. Как вверху, так и внизу. Озеро идеально отражало небосвод, вода почти полностью остановила течение. Красота ночи опьяняла покруче скотча, а вернее было бы сказать — вместе с ним. В такие ночи особо остро чувствуется вкус жизни.

— Оставить все как есть.

— Я думаю, что нам бы стоило взять с собой в четверг Гарри или Рона, чтобы они могли поймать его на покушении, с поличным и передать в руки аврората. С тем, что у нас есть сейчас, мы не сможем добиться его заключения, потому что высшие чины его защищают. Это будет очень громкое дело. Если все пройдет удачно, ты не думал о том, чтобы ожить? — выпалила Гермиона.

Мужчина рассмеялся невесело.

— Ожить как кто? Как Скабиор? Он был никем и умер так же.

— Как МакНейр, например.

— Тоже не велика потеря. Хотя подкинуть такую свинью матушке, — даже в темноте она почувствовала, как он оскалился. — Звучит заманчиво, но…Нет! Я не могу переиграть эти партии, Гермиона.

— Но ты бы мог тогда жить нормально! — воскликнула она.

— Что ты имеешь в виду под нормально?

— Не прятаться, быть собой! Я думаю, Визенгамот при рассмотрении твоего дела смог бы за твою помощь в раскрытии убийств пойти на встречу и, например, не сажать тебя в Азкабан, а заменить его на что-нибудь условное.

Скабиор даже умилился тому, как наивно эта девчонка говорила о том, что он мог бы пожелать пойти на суд, что бы что? Жить нормально! Он гиенисто засмеялся, шкурой ощущая ее удивленный взгляд.

— Ты должно быть шутишь? Никуда я не пойду, конечно. Я уже связывался с Министерством, теперь пять лет прячусь от тех же людей, которые нанимали меня в егеря, — скотч его хорошенько расслабил и сильно лаяться с девчонкой не хотелось, остро — как, например, утром — он не стал реагировать. Ему нравилось с ней болтать здесь и сейчас. — Ты думаешь, что имя делает меня собой? Все мои имена мертвы, а я вот он, здесь. Меня более чем устраивает текущая жизнь и работа, как ты можешь заметить, совсем не бедствую.

— Ты продаешь зелья на черном рынке. С твоим талантом, ты бы мог добиться куда большего, Крейг, — скотч знатно пробрал ее так, что она даже назвала его по имени.

— Сомневаюсь, что в лавчонке на Диагон-элле мне заплатят за оборотку больше, чем в той же «Мандрагоре», — егерь лукаво улыбнулся, — с чего ты вообще взяла, что меня это заинтересует?

— Будешь прятаться всю жизнь? — Гермиона сама не понимала, зачем ей нужен этот разговор. Просто она хотела услышать от него что-то…нормальное?

— Вероятно, что да. Ну, или я не знаю, сможешь провернуть амнистию для егерей? — его голос сочился ехидством. Гермиона вспыхнула и, не выдержав, толкнула его в плечо локтем. Мужчина заржал.

— Разве ты не хочешь, ну там пройтись по Диагон-эле без оборотки. Как обычный волшебник?

— Я просрал все свои возможности быть обычным, Пенелопа, — Скабиор говорил на этот раз совершенно серьезно. — Хотя могу попытаться сделать это в другой стране, но не хочу. Уж не знаю, кто я сейчас, но мой дом — здесь. И я точно не собираюсь покорно просить Министерство и уважаемых членов Визенгамота о прощении.