– Как репортер ничего. Я же сказала вчера, что это не имеет значения.

– И все-таки. Имеет значение или нет, ты заслужила это и должна написать очерк. Я слышал, о чем вы говорили вчера. Предупреждаю, ты будешь разочарована. Я родился в прошлом веке. Прожил не слишком много, как раз столько, чтобы начать ценить жизнь. Когда ты очень молод, жизни еще не ценишь сама знаешь, я думаю.

Ну, а когда у меня уже была жена, дом и немного больше порядка в голове, я разбился на автомобиле и угодил в жидкий азот, в ожидальню, как теперь называется. В жизнь меня "включили" совсем недавно. О некоторых усовершенствованиях моего организма ты уже знаешь. Кроме того, что ты видела, тех киборгизованных элементов, я еще умею проводить эксперименты, которых никогда раньше не проводил, и узнаю такое, чего никогда прежде не знал. Одно из моих новых "умений" как раз то, что я манипулянт. Есть еще несколько несущественных деталей, но в принципе - это все. Ты удовлетворена?

– Но ведь это только половина многосерийки из видео, сказала Лен.

– Правда?

– Конечно. В видео есть еще и вторая половина: великий манипулянт, который существует независимо от дебютанта.

– Дебютанта?

– Да. Так называется роль, которую ты мне рассказал.

– Чей сценарий?

– Не знаешь? Конечно, откуда тебе знать. Сценарий написал Нот Фузий. Он уже сто лет пишет научную фантастику. Иногда трудно поверить, что он все еще жив. Знаешь, еще мои деды читали его книги.

– Понимаю. После такого фильма интервью было бы неинтересным. Ты напрасно потеряла почти день.

– Ты серьезно?

– Да, - ответил Корн, хотя и не был в этом убежден.

– Знаешь, Стеф, - Лен опустила глаза, - всего несколько раз в жизни, а иногда лишь однажды встречаешь мужчину, о котором с первого мгновения знаешь, что это тот, единственный. Но этого недостаточно, потому что есть еще дети, другой мужчина - твой муж. Либо ты слишком молод, чтобы знать, как редко случается такое...

– К чему ты это?
– прервал он.

– Хочу, чтобы ты знал.

– Зачем?

Она взглянула ему в глаза.

– Чтобы знал, что можешь вернуться, - она улыбнулась. Когда вам скверно, вы иногда возвращаетесь к таким женщинам, как я.

Он допил кофе и встал.

– Я пойду.

– Я провожу тебя, - Лен тоже встала и прошла в соседнюю комнату. Вернулась она, одетая в коричневую ткань, которая, вероятно, была плащом.

– На чем ты собираешься ехать?

– На сублете.

– Правильно. Быстрее и удобнее. Вызвать автомобиль?

– До сублета далеко?

– Нет. Можем пройти пешком.

Они вышли. Светило солнце. На противоположной стороне улицы на тротуаре дети играли в классики. За углом дома оказались повыше.

– Здесь расположены автоматы услуг, - пояснила Лен.

– Близко.

– Да, удобный дом. Как репортер видео я могла бы сменить на больший, но не хочу.

– Думаешь, я мог бы жить в таком доме, как твой?

– А зачем? У тебя наверняка есть свой фантом. И ты иногда живешь в имитированном мире.

– Фантом?

– Не прикидывайся наивным. Думаю, именно поэтому ты не обращаешь на меня внимания. Вы, с фантомами, для нас, женщин, в принципе потеряны.

Он хотел сказать, что не понимает, но подумал, что Лен ему не поверит, и смолчал.

– Здесь, - сказала Лен.
– Станция вублета.

Они вошли в здание. Зал был невелик. Потолок горел ярким желтым светом, на стенах мелькали разноцветные надписи, которых он не стал читать. Лен подошла к ряду автоматов, встроенных в стену, и коснулась индикатора своим знаром.

– Куда?
– спросил автомат.

– Провожающий, - ответила Лен.

– Прошу знар отъезжающего.

Корн прикоснулся знаром к индикатору.

– Куда?
– спросил автомат.

– Иробо, - ответил Корн.

– Ждать долго?
– спросила Лен.

– Сейчас подам сублет.

– Я поеду прямым?
– спросил Корн.

– Не понимаю. Что значит - прямым?

– Надо ли будет пересаживаться, чтобы доехать до Иробо?

– Долететь, - поправила Лен.
– А сублет индивидуальный. Доставит на место.

Он хотел спросить, почему она говорит "долететь", но раздумал. Они были уже не одни. В зал вошел мужчина и остановился в двух шагах от них. Потом появилась женщина с ребенком.

На другой стороне зала располагался полукруглый желоб двухметрового радиуса. Корн подошел поближе и увидел на дне желоба рельс из черного незнакомого металла. У выхода из зала с обеих сторон желоб закрывали шлюзы из многочисленных перекрывавших друг друга плит, уложенных подобно лепесткам диафрагмы в фотоаппарате.