— Солнце, пить будешь? — толкнул меня в бок Сухой. Я дернулась от такого обращения, но он просто протягивал мне фляжку с горячим чаем. Я благодарно улыбнулась и взяла ее. Нужно привыкать к прозвищу, а то буду, как дурочка, каждый раз ощетиниваться.

— Отдохнули? — маленькая книжица спряталась в нагрудном кармане командира. — Подъем. Идем вокруг пика. Покажем нашему Солнцу Стрелей, — он улыбнулся.

И мы поднялись. И пошли. Через подошвы мягких сапогов, ичигов, чувствовалась каждая неровность поверхности. Ступня сама подстраивалась и цеплялась за землю и снежный наст. Очень удобно. Наш поход продлился почти весь световой день. Мы осмотрели с высоты территорию соседнего государства. Мне показали, откуда обычно идут группы разведчиков-противников. Откуда заходят контрабандисты. Их привычки, постоянные «лежки», пути отхода. Я впитывала эти знания как губка. Мне всегда нравилось учиться. Но в школу я не ходила. Было не на что. Всему, что я знала, обучила меня тетка. А навыки, получаемые здесь, помогут сохранить жизнь. Причем, не только мне.

На спуске с горы парни показали мне, как нужно выбирать места для забивания крюков. Я попробовала. Оказалось — не так уж и сложно. Вязать узлы для страховки я умела и раньше. Объясняли сослуживцы спокойно, неторопливо. Не злились, если у меня что-то не получалось с первого раза. Я даже спросила, почему они так терпеливы:

— Лучше десять раз объяснить и показать новичку, что делать. Это проще, чем потом бояться, что он свалится тебе на голову, сорвавшись со скалы, — спокойно пояснил командир. — Мы доверяем друг другу безоговорочно. От поведения каждого зависят жизни остальных.

Его взгляд снова стал внимательным и изучающим. Как тогда, у кабинета Фила, когда он разглядывал мои руки. Мою душу окатило кипятком. В ней проснулось то чувство, которое я испытывала лишь несколько раз в жизни. Стыд. Они доверились мне. А я… Я не могла.

Мы карабкались по горам. Где-то ползли, где-то шли нормально, где-то спускались на тросах. Страховали друг друга. Наблюдали за местностью. Меня учили понимать следы, изменения погоды. Белый досадовал на то, что времени на подготовку совсем мало и говорил, говорил, говорил. А я молчала. Слушала и молчала. Запоминала и молчала.

«Молчи. Но никогда не забывай, какого ты рода»- бились в голове прощальные слова тетки. Они были разумны. Маленькой птичке никогда не отбиться от сильных хищников. Скогтят и не заметят. А без меня умрет она. Этого я допустить не могла.

Вернулись на заставу мы глубокой ночью. У меня было ощущение, что Максимус видит в темноте как кошка. Цепочкой мы двигались за ним. И он не оступился ни разу. Вывел всю группу безопасной и почти ровной дорогой. Усталость накатывала волнами. Мои мышцы были достаточно тренированными. Но даже они ныли от перенапряжения.

Цертон уже спал, в коридорах не было ни души. Сбросив пропотевшую за день форму, надела длинную ночную рубашку. Сверху набросила свой любимый вязаный жакет и отправилась в душ. Но он не улучшил моего состояния. Я закрывала за собой дверь комнаты, когда по ней ударили. От неожиданности я отлетела вглубь комнаты. С мокрых волос упало полотенце и они рассыпались по плечам. Я обернулась. В спальню вошел Эшул и закрыл за собой дверь на щеколду.

— Какого демона тебе надо?

— Не демона. Демоницу, — он мерзко ухмыльнулся.

— Катись отсюда, Эшул! — выкрикнула я.

— Ну-ну. Чего ж ты такая несговорчивая? Ты и сама прекрасно знаешь, чего мне надо. Вот только не надо такие удивленные глаза делать! Низачто не поверю, что ты удивлена! — его ленивая манера говорить заставляла сердце грохотать от бешенства. — Давай ты не будешь упрямиться и я тебя отблагодарю.

Его руки потянулись к пряжке ремня. До тугодумной меня, наконец, дошло, зачем он явился ко мне посреди ночи. Схватив правой рукой вешалку из шкафа, я выдернула металлический крючок и метнула ему в шею. Конечно, он его отбил. И разозлился.

— Ах ты, тварь дешевая! — он шагнул ко мне, одним движением вытянув портупею из форменных брюк и замахиваясь ею. Я не стала убегать из-под ремня. Выкинув руку вперед, перехватила его. Орел не ожидал такого и на секунду растерялся. Я намотала на запястье крепкую полоску кожи и дернула на себя, пытаясь вырвать его у него из руки. Но расчет не оправдался. Все же он был мужчиной. И, хоть и по слухам, завалящим, но все же воином. В итоге мы оказались лицом друг к другу, связанные ремнем.

— Мм, ты любишь пожестче? — промурлыкал Эшул. Свободная его рука поднялась к моему лицу, намереваясь убрать мокрую прядь с моего лица.

Я зарычала от злости и со всей злости двинула коленом ему в пах. Ехидно улыбаясь, он резко повернулся бедром. Мой удар пришелся ему в прямую мышцу, не нанеся особого вреда.

— Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, моя малышка?

— Да уж. Опыт принуждать женщин, наверное, большой! — прорычала я. Распутав руку, отскочила от него. — Тем и занимаешься во дворце?

— Уже просветили? — оскалился он в ответ. — Ах, Максимус! Его зависть моему положению не знает границ.

— Сомневаюсь, что можно тебе завидовать, петух ты ощипанный!