— Заткнись, стерва! — взбешенный королевский родственник схватил меня за горло и прижал к стене. Схватив меня за жакет, он рванул его. По полу весело запрыгали пуговицы. — Ты сама под меня подстелешься, шлюха! И будешь это делать тогда, когда я тебе прикажу!

Я задыхалась под его пальцами. Перед глазами вставала красная пелена. Если я отключусь сейчас, завтра мне можно будет спрыгивать со скалы. Такого позора мне не пережить. И тут в дверь забарабанили:

— Марианна! — донесся глухой голос Белого. — Открой!

Эшул на миг ослабил хватку, а я как будто проснулась. Изогнув ладонь запястьем наружу, ударила его по яремной вене. Отшатнувшись, насильник растерялся, а я нанесла еще один удар туда же. Быстрее, жестче И уже локтем. Захрипев, мужчина упал на колени, схватившись за горло. Я метнулась к двери, открывая щеколду. В спальню ворвался командир, а за ним еще человек пять.

— Какого хрена происходит? — рявкнул он, обозревая побоище. Переведя взгляд на меня, заметил мою разошедшуюся по швам сорочку. Секунда и он протянул мне свою рубашку, — прикройся!

Я вцепилась в нее и набросила на себя. Я бы смогла три раза ее вокруг себя обернуть. Парни как-то слаженно придвинулись ко мне, загораживая неведомо от чего.

— Он, — Белый кивнул на Эшула и запнулся на миг, — успел тебе навредить?

Я отчаянно замотала головой. Как бы я не ненавидела орла, но врать не хотела.

— Покажи, — требовательно сказал командир и задрал пальцами мой подбородок, рассматривая шею. Взгляд его потемнел. Развернувшись, он подошел к так и стоявшему на коленях сослуживцу. Резкий размах кулака и удар по челюсти отнес царского родственничка к стене. Там он и затих.

— Вытащите эту сволочь отсюда, — приказал Белый стражникам. — Кислый, принеси чего покрепче.

Хмурый мужчина кивнул и исчез в коридоре. Мимо меня под руки пронесли Эшула. Его ноги волочились по полу, а из разбитой губы капала кровь. Максимус поморщился. Перехватив у вернувшегося пролаза бутылку с какой-то жидкостью, налил полный стакан:

— Пей! — он протянул его мне. В нос ударил запах крепкого алкоголя. Я отступила и замотала головой.

— Не буду! Я не пью!

— Пей! — настойчиво всунул он мне стакан в ладонь. — Легче станет.

Я осторожно сделала глоток и закашлялась. Никогда не любила спиртное.

— Вот и ладно. Вот и хорошо, — примирительно сказал он.

И тут меня начала колотить дрожь. Запоздалый страх нашел выход в мышечных спазмах. Не в силах сдерживаться, я зарыдала.

— Эй, отставить разводить сырость, — Белый притянул меня за плечо к себе и крепко обнял. А я выла ему в рубашку, сотрясаясь в истерике. — Не плачь, все закончилось. Ну, Солнце? Как эта скотина вообще в комнату к тебе попала?

— Не… Не знаю, — всхлипывала я. — Может, подкараулил в коридоре, когда я с душа шла. Дверь отбил и закрыл.

— Кислый, надо ее завтра к нам в соседнюю комнату переселить, — нахмурился мужчина. Хмурый стражник нахмурился еще сильнее и кивнул. — Сегодня тут еще переночуешь? — спросили мне в макушку.

— Да. Конечно. Не надо меня никуда переселять. Умнее буду, — я размазала слезы по щекам и осознала, что меня так и держат, притиснув к голой мужской груди. Отстранилась, преодолев легкое сопротивление. Белый как будто не хотел меня отпускать.

— Я сам решу, что надо, а что не надо. Я твой командир и отвечаю за вас всех, — отрезал он.

Я решила не спорить. Хватит мне на сегодня.

— Спасибо за помощь. А вы как тут оказались?

— Ребята услышали у тебя шум, — он кивнул на стену, за которой тоже была спальня. — Позвали меня.

— Понятно. Можно я рубашку тебе завтра верну. Переодеться надо, — я растерянно оглядела себя.

— Можешь себе на память оставить, — ухмыльнулся старший разведчик. Но потом посерьезнел. — Закрой за нами дверь и ложись спать. Пойдем, Кислый. Пообщаемся с птичками.

Я заперлась и проверила замок. Потом, так же кутаясь в рубашку командира, села на кровать. Ныть и думать о несправедливости мира не хотелось. Было стыдно за свою истерику. Да, женщины слабее. Да, уязвимее. Ну и что? Раз полезла в мужской мир — соответствуй. Одно радует. Я все же смогла отбиться сама. Вот только не выйдет ли мне это боком?

7

Рассвет еще даже не думал проявляться, а в мою дверь уже требовательно стучали.

— Кто там? — простонала я, не в силах поднять голову от подушки.

Она не болела, нет. Но была тяжелой, как чаны, которые я мыла в трактире.

— Солнце, ты проснулась уже? — за дверью стоял Весельчак.

— Еще б я не проснулась, если ты так барабанишь, — пробурчала я, открывая.

— Глядите! Свежа как роза! — восхитился разведчик.

Я угрюмо глянула на него и ничего не сказала. Роза, как же. Синяк на шее только и цветет.