И стоило им лишь покинуть пределы Главного Зала, как Кассандра гневно выругалась:

— Да чёрт возьми!

От, вероятно, переизбытка негативных эмоций ведьма чуть ли не забегала по холлу, носясь из стороны в сторону.

— Там же потеплело! В чём проблема?!

— Каса-а-ндра, — игриво протянула Даниэла, внимательно наблюдая за спешными движениями своей старшей сестры, — Ты взаправду подумала, что мама разрешит тебе зимой поохотиться в лесу?

— Я должна была попытаться, по крайней мере.

Брюнетка, наконец, успокоилась и остановилась, встав под балконом второго этажа; она сложила руки на груди и продолжила:

— Здесь так скучно! Я не выдержу ещё один томительный месяц. Мне не хватает охоты. Настоящей. Дикой. Кровавой.

То, с какой страстью она рассказывала о своём бездушном увлечении, вынудило тело содрогнуться, а ноги невольно попятиться назад. Ведьма с лёгкостью едва слышный сверху шум шагов уловила, посему непроизвольно подняла голову. Увидеть за деревянным потолком она вряд ли что могла, но не обратить внимания на незваного зрителя себе бы не позволила. Даниэла исключением не стала и за вздёрнутой головой сестры тут же устремила свой взор. Увидев парня, медленно отходящего назад, она радостно округлила глаза.

— Стефан! Как ты вовремя! — восторженно вскрикнула она, махнув ему рукой. — Спускайся к нам.

— Я…мне нужно…

— Быстро спустился сюда!

Молодой человек тяжело вздохнул и вяло принялся сходить с лестницы. Стеф не сильно горел желанием проводить время сразу с двумя роковыми младшими сёстрами, ибо ещё с бала знал, что эта затейливая парочка не сулит ничего хорошо, тем более, если он таит за спиной интимные секреты, несколько из которых напрямую связаны с одной из них. Да и с масками незамедлительно нужно было что-то делать: бесспорно, что вернуть все ангельские лики за ночь брюнету явно невмочь, но хотя бы первую мраморную личину возвратить на положенное место, заменив на низкокачественную подделку, было необходимо. А вот думать, каким образом вставить оставшиеся две маски на скульптуры, к коим доступ оставался всё таким же сложным, даже ещё более муторным, — будет чуть позже. Однако, Даниэла нарушила все планы.

— Чего-то желаешь, Дана? — оставив последнюю ступень позади, парень приблизился к спинке дивана, на которую налегла рыжеволосая ведьма.

— Твоей компании. — ответила она, кокетливо улыбаясь и взмахивая огромными тёмными ресницами.

Кассандра же, глядя на прислужника и свою младшую сестру, нарочито брезгливо фыркнула и закатила глаза так демонстративно и раздражённо, что стало некомфортно. После того случая в оружейной, брюнетка перестала с ним контактировать; и, если Бэла когда-то старалась сама всячески избегать общения и встреч, то Касс изображала какую-то ребяческую обиду, норовив всеми возможными способами показать, как он ей омерзителен. И Стефана такое неприязненное отношение к нему удивило, если бы вины его не было в том, что тогда произошло. И пусть девушка шла навстречу дикому желанию, он считал, что попросту воспользовался ситуацией, проявив настойчивую инициативу, не подобающую воспитанному молодому человеку, показывая каким грязным животным он может быть. Но…разве не ей ли такое нравится больше всего?

Черноволосая ведьма ещё мгновение поглазела на упоённое личико младшей, гадливо скривила губы и совершенно не мешкая разлетелась роем больших мух по всему залу. Противное жужжание вызвало неприятную дрожь, пробежавшую по всей ровной мужской спине, а одно из насекомых с большой скоростью влетело ему в око. Колющая боль в глазном яблоке, словно игла вонзилась в белую склеру и начали проникать сквозь тонкие нити нервов, заставила прижать к нему ладонь и сильно стиснуть зубы. Парень потёр пострадавший глаз, пытаясь, надо думать, вытащить это мерзкое инородное тело из покрасневшего белка, хоть и очевидно, что размеры не позволили бы мясной мухе застрять в слизистой, но ужасный дискомфорт создавал обратное ощущение, а острая режущая боль, не давала раскрыть широко веко.

— Иди сюда, Стефан, — рыжеволосая девушка совершенно не обратила внимание на поведение своей сестры, и уж тем более на попытку брюнета избавиться от болезненного чувства в органе зрения; она лишь похлопала ладошкой по левому от неё местечку на диване, — Побудь со мной.

Он всё так же робко и вяло подошёл к седалищу, нехотя сел на то самое место, на которое указала ведьма, и несколько раз проморгался, дабы устранить продолжительный дискомфорт в глазу. Дана мигом же прижалась к парню и положила свою руку на его ногу; она слегка закусила губу, а в жёлтых глазах её блеснули задорные искры. Стефан очень хорошо выучил этот плотоядный взгляд и прекрасно понимал, что задумала бестия в этот раз, но идти на поводу в месте, по которому часто кто-то проходил — не хотелось от слова совсем. Он, подобно скромной чистой монахине, сдвинул колени вместе и немного отодвинулся.

— Ты что, боишься? — звонко засмеялась Даниэла, поглаживая мужское бедро, пальцами медленно двигаясь к внутренней части. — Мамы нет, а сёстры нас не побеспокоят… — её лицо приближалась к щеке парня, и он знал, что если сейчас не остановить охваченную желанием ведьму, то позже будет совсем поздно.

— К-куда ушла Госпожа? — опасливо спросил молодой человек, слегка наклоняя голову в сторону.

Разговор о матери, как он посчитал, мог охладить пыл неукротимой бестии и подарить ему немного времени. В конце концов, Дана очень сильно любила поговорить, в отличии от своих сестёр, и определённо не оставит вопрос без ответа, увлекшись, если очень повезёт, его подробностями.

— Матерь Миранда созвала совет лордов, — воодушевлённо начала она, остановив свои напористые притязания, — Кажется, происходит что-то нехорошее. Она вызывает к себе маму и остальных владык только по особым случаям. О! Наверное, это связано с беспорядком в деревне. Фи, глупые людишки. — Даниэла, не смотря на презрительную интонацию, мило поморщила носик и продолжила водить ладонью очень близко с вожделенным местом, подразнивая тем, что далеко не заходила и не прикасалась. Однако, дразнила кого? Стефана, что пытался предотвратить близость или себя? — И почему все всегда чем-то недовольны? К ним снизошла благодать, ибо они находятся под покровительством мамы, Матери Миранды и других. Что мы такого делаем, раз они возмущаться начинают?!