Парень протёр красный опухшие глаза костяшками пальцев, поправил волосы и встал с кровати. Хоть в его комнатушке было слишком темно, — лишь белый свет пробивался сквозь щель под дверью — он был полностью уверен, что близился день, оставляя утро позади. Да и торопливые шаги, с громким стуком каблуков, отлично слышались за пределами комнаты. Скорее всего, Камелия уже была с головой погружена в дела. Удивительно, но к молодому человеку главная камеристка ни разу не вошла; не отсчитала за то, что тот не на рабочем месте, не нагрузила новыми обязанностями…она словно знала, что в этом всём уже не было никакого смысла — парню оставалось недолго. Но почему-то проскальзывала догадка, что дело было совершенно в другом. Могла ли она как-то повлиять на то, что Даниэла оказалась в оперной неслучайно? Особенно в такой поздний час. Камелия единственная знала о том, что он идёт навстречу со старшей дочерью Госпожи и это заставляло задуматься…

Стефан потряс головой, отгоняя сумбурный поток мыслей, полный паранойяльных догадок; и накинул на себя грязную, всю выпачканную кровью, рубашку. Брюнет совершенно не знал, что ему делать дальше; как быть в ситуации, в которую он сам себя загнал. «Герцог был прав. Рано или поздно, но меня убьют». И тут его как будто парализовало. «Герцог!» — немыслимое облегчение наполнило душу разом. «Он же хотел меня видеть. Найду четвёртую маску и сбегу. Сбегу подальше отсюда. К чёрту эту проклятую деревню!». Последнее время Стеф частенько противоречил сам себе, меняя стороны и выборы, как легкомысленная девушка наряды. Но что поделаешь, когда твоя жизнь вновь висит на волоске? Он не стал бы возвращаться к плану побега, не пошёл бы к торговцу; его бытьё в замке начало налаживаться и приобретать смысл, — а может, ему просто так казалось — однако, теперь всё вернулось к тому, с чего начиналось, а то и намного хуже. «Лучше умереть, давая отпор Димитреску, застав её врасплох своей нежданной выходкой, чем выжидать кончины, когда она сама того захочет. А если мне повезёт выйти из этой битвы живым — не посмею тронуть девочек. Убегу. Исчезну из их жизни словно меня никогда и не было…». Мысль о том, какою неизмеримую боль он принесёт каждой девушке, убив единственного дорогого, любимого человека, заставляла всё внутри сжаться в ледяной ком, а чёткое осознание того, что молодой человек раз и навсегда потеряет Бэлу и нарушит обещание данное Даниэле — тут же нагоняло слёзы. Определённо нездоровые чувства жертвы к своим мучителям, истязателям, извергам не подавались никаким объяснениям. Стефан не понимал, что происходит с ним на самом деле: испытывает ли он по-настоящему искреннее влечение к трём сёстрам, и его ли губы говорили о том, как сильно любят старшую дочь Госпожи; или же это всё результат мощных аттрактантов, что выработали в нём натуральную зависимость, принуждая организм желать источник приятного запаха всеми способами? Брюнет резко ударил себя по щеке. «Прекрати, идиот, ты делаешь только хуже!» — он сунул в карман чиносов красный драгоценный камушек, пальцами вытер намокшие глаза, глубоко вздохнул и покинул свою кладовку, в большой надежде на то, что сегодня он покончит со всеми проблемами и выберется отсюда чего бы ему это ни стояло.

Спускаясь по лестнице в Главный Зал, Стеф заметил чёрный силуэт, сидящий на корточках и копошащийся в какой-то тёмной ткани, будто стараясь что-то в ней спрятать. И пусть фигура сидела к нему спиной — её тонкая талия, ровная осанка, гордо приподнятая голова, будто при ним окаменевшая статуя, и мрачное одеяние так и кричало о том, кто же возиться подле камина, тщательно пытаясь укрыть какую-то вещицу.

— Кассандра? — тихо, удивлённым тоном спросил он, медленно ступая по нижним ступеням.

— Чтоб меня! — дёрнувшись выругалась ведьма, и быстро выпрямилась. Она положила ладонь на грудь, томно выдохнула, разворачиваясь на источник её небольшого смятения. — Ты ещё живой? — брюнетка мгновенно сменила свою тревогу на ехидство, как это отлично умела.

Но Стефан ей не ответил. Он внимательно рассматривал ведьмин наряд и с каждым разом удивлялся всё больше. На Касс была надета уличная одежда, но совершенно не такая, в коей ещё недавно предстала перед ним Бэла: чёрный шерстяной плащ с меховым капюшоном и воротником выглядели угрожающе, а ажурная аппликация сзади придавили готический вид; верхний наряд не был застёгнут, что позволяло разглядеть кремовую мужскую сорочку, заправленную в чёрные брюки, казавшиеся ему слишком знакомыми, и длинные такого же цвета ботфорты, но без высоких каблуков. Бледные ладони облачены в тонкие хлопчатые перчатки, а прядь смоляных волос перекинута через плечо, едва виднеясь сквозь меховой колпак капюшона. Одета средняя сестра была очень удобно и по-мужски, что не могло не вызвать вопросов.

— Куда ты? — бестактно вырвалось у него с губ, когда брюнет сошёл с последней ступени.

— Не твоё дело. — в ответ буркнула она. — Ха, живой, а выглядишь хуже покойника. — колдунья невежливо оглядела парня с головы до ног и усмехнулась.

Внешний потрёпанный вид молодого человека и правда оставлял желать лучшего: мало того, что его одежда была мятая, грязная, испачканная в собственной крови, так ещё и лицо казалось таким утомлённым, слегка опухшим, словно он неистово пил всю ночь, не просыхая ни на минуту. Но Стеф вновь проигнорировал язвительность и остроумие Кассандры.

— Ты собралась на охоту? — взволновано спросил тот, вглядываясь в непроглядную ткань, что лежала на полу. Брюнетка не успела полностью скрыть свою вещицу; и из-под шерстяного полотна выглядывала внешняя сторона лука для стрельбы с эластичной, хорошо натянутой, тетивой.

— Я сказала не твоё дело! — недовольно воскликнула ведьма. — Иди куда шёл.

И указал ладонью в противоположную от них сторону.

— Тебе же мать запретили покидать замок. — настойчиво продолжил парень, подходя к девушке всё ближе.

Его приближение Кассандру немного смутило: с каждым его наступлением она делала несколько шагов назад, стараясь не сокращать дистанцию между друг другом.

— Да откуда тебе вообще знать?! Тебя это никак не касается. Проваливай с моего пути, пока я не позвала маму.

— Тогда достанется и тебе. Не очень-то умно для такой хитрой, думающей наперёд охотницы, как ты, Кассандра. — брюнет остановился в паре метров от неё и скрестил руки на груди.

Ведьма же раздражённо цокнула языком.

— Чего пристал ко мне? Иди донимай Бэлу, пока ещё возможность есть. Она точно против не будет. — и плутовато улыбнулась, повторив жест парня, складывая руки на груди.

— Ночью шёл снег, — твёрдо произнёс он. — Снаружи, скорее всего, действительно холодно. Я не позволю тебе выйти туда.

— А кто тебя спрашивает?

— Погибнуть захотела?

— А ты? — девушка напрягла плечи и сдвинула в сторону часть плаща, демонстрируя скрытый охотничий нож, что крепко держался на ремне, полностью обмотанного бедра.