Оксана достала какой-то сверток в газетной бумаге. Развернула его и положила рядом с чемоданом на столе.

– Вот полюбуйся, москвич! – сказала она и посмотрела на Ивана своими красивыми глазами.

– Что это? – неловко спросил Брагин.

– Как шо? Сало! С моей ридной Украины. И горилка имеется, и цибуля, и чеснок, и каравай хлеба! – проговорила Оксана, вынимая из чемодана все перечисленное. Когда Иван увидел трехлитровую бутылку с мутной жидкостью, ему аж поплохело, потому как он догадался, что это самогон! А им он сильно отравился в детстве, и именно по этой причине предпочитал сладенькую бражку и «старочку». Брагин растерянно поблагодарил Оксану, сказав, что не стоило себя так утруждать, тяжело ведь нести-то! Оксана ответила, что своя ноша не тянет, и спросила:

– А помыться-то у тебя есть где, москвич?

Брагин засуетился, сказал, что есть душ:

– Давайте, я провожу.

– Ну, проводи, проводи, – ответила девушка.

Достала из чемодана большое махровое полотенце красного цвета, махровый же халат и мягкие тапочки с бомбошками.

– Пойдем, москвич, – вальяжно сказала Оксана, – проводи!

И только сейчас Иван вспомнил про маску.

– А я ведь, Оксана, тоже подарок тебе приготовил, – произнес волнуясь Брагин и достал маску из шкафа.

– Красивая, – сказала Оксана, разглядывая маску. – А шо с ней делать? – спросила она с удивлением Ивана.

– На карнавалы ходить, – не зная, что ответить, произнес робко Брагин.

– Так у нас в Харькове нет карнавалов, – еще более удивленно воскликнула Оксана.

– Тогда на память, – проговорил Брагин и добавил: – На память о венецианских карнавалах.

– Угу. На которых я никогда не бывала и не буду, – произнесла Оксана и бросила маску на цветы, лежавшие на стуле. – Ладно, провожай давай в душ, москвич, хочу помыться с дороги.

После душа Оксана вернулась в чалме из красного полотенца на голове, свежая и румяная. И, обращаясь не к Ивану, заговорила, будто сама с собой: «Я девушка простая и открытая, какая есть. Помнишь, мы у тебя пели тут? Так после этой спевки нам Славик, наш руководитель, раздал всем по десятке. Сказал, что это домоуправление отблагодарило нас за выступление-то. Только я сразу поняла, что никакое там не домоуправление, а ты это, москвич, отдал свои деньги нам. Вроде не богач, подумала я, а щедрый и простой, я-то вижу. Такой не подведет и не обманет. С таким не надо притворяться. Примет, какая есть. Вот и приехала к тебе, москвич».

Оксана чуть помолчала, улыбнулась и добавила: «А где отдохнуть с дороги, Иван?» Брагин чуть встрепенулся и заговорил: «Отдохнуть с дороги? Да-да, сейчас покажу. Провожу».

– Вон там, – показал он рукой в дальнюю сторону мастерской.

Они зашли в импровизированную, но очень удобную спальню – выгородку с окошечком в потолке.

– Да, москвич, я очень хочу отдохнуть с дороги, – проговорила Оксана и, распахнув халат, сбросила его на пол и тюрбан с головы стряхнула.

Брагин чуть в обморок не упал от открывшейся ему красоты! Такого совершенства форм ему не приходилось видеть еще ни разу. Все произошло так быстро, неожиданно, страстно и естественно, что Иван и опомниться не успел. Они лежали нагишом в постели, беззаботные и счастливые. Оксана сладко потянулась и сказала: «Теперь и перекусить можно». Встала, накинула халат, тапочки и направилась к обеденному столу Брагина, на котором все еще лежал ее открытый чемодан. Сняла его на пол и принялась нарезать сало, хлеб, чистить лук и чеснок. Иван принес из холодильника «Советское шампанское» и бутылку «Старки». Сало оказалось настолько вкусное, а лук, чеснок и черный хлеб так дополняли его вкус, что колбасу-сервелат, которую Брагин приготовил и принес вместе с бутылками, никто и не тронул.

После такой простой еды, попробовав по очереди и шампанское, и «Старку», и горилку, они, веселые и сытые, снова отправились в спальню. В четыре часа вечера их разбудил телефон. Иван натянул рубаху и пошел к аппарату. Поднял трубку и услышал голос Сафрона.

– Ваня, привет. Я говорил тебе, что есть дело. Подъеду к тебе скоро – и не один. Купца привезу богатого! Картину твою хочет купить. Только «Золотую Бабу» не отдавай, убери ее с глаз долой, – проговорил весело продюсер.

– Приезжайте, конечно, Сафрон Евдокимович. Только я тоже не один. Меня муза посетила, – ответил тоже весело Брагин.

– Меня сегодня муза посетила, так немного посидела и ушла? – скаламбурил Сафрон словами известной песни Высоцкого, добавил: – Жди! – и положил трубку.

Иван направился поднимать Оксану, но она уже шла навстречу в своем замечательном халате и тапочках. Шла и улыбалась Ивану – такая красивая и спокойная. Брагин объяснил ей, что приедут гости. Они вместе прибрались на столе, и Оксана сказала, что ей надо переодеться – в халате неудобно встречать гостей. Взяла из чемодана какие-то вещи и ушла в спальню. Когда она вернулась в центральную залу, Иван опять был поражен ее красотой и с трудом удержался от желания немедленно увести ее обратно в спальню. Через полчаса приехал Сафрон с высоким, хорошо одетым мужчиной. Когда они увидели Оксану, стоявшую рядом с Иваном, то остановились как по команде.

Сафрон посмотрел на Брагина, потом – на Оксану и произнес: «А как же твою музу зовут, Ваня?» Иван, обрадованный такой реакцией, проговорил: «Сафрон Евдокимович, это Оксана». А потом, повернувшись к девушке, продолжил: «Оксана, а это мой друг и продюсер Сафрон Евдокимович Опетов». И перевел взгляд на незнакомца.

– А это заведующий комиссионным магазином Аркадий Дмитриевич Шурупчик, прошу любить и жаловать, – произнес Сафрон Опетов.

Они поздоровались за руку и отправились в зал. Сафрон стал показывать гостю картины, рассказывая сюжеты их и мифологию. Иван изредка комментировал, если спрашивали. А Оксана, найдя посуду в шкафу, стала сервировать стол на четыре персоны. Шурупчик надолго задержался у картины «Рожество Христово» и проявил желание приобрести ее. Негромко договорились о цене и направились к столу, на котором, к удивлению Брагина, кроме сала, красовались соленые грибочки, огурчики и помидоры, видимо, тоже привезенные Оксаной. Уселись. С удовольствием выпили и закусили. И тут Иван, вспомнив, сказал Сафрону: «Сафрон Евдокимович, а я же прослушал записи Владимира Высоцкого, сделанные в Париже. Всё, как вы говорили: новые песни с оркестром, прекрасный звук. Замечательные песни».