Я написал эту книгу не для развлечения. Я написал ее, чтобы рассказать правду. Кто-то должен был это сделать.

Традиция трагедии

Изобель было холодно. Ее сердце не билось. Ее легкие не дышали. Усталость давила ей на веки, но, несмотря на то, что она проснулась полчаса назад, мысль о том, чтобы снова уснуть, пугала ее. Она никогда не чувствовала себя такой слабой, такой усталой. И она беспокоилась, что если снова заснет, то может больше никогда не проснуться.

Она поежилась под фланелевым одеялом Рида Мактавиша и плотнее натянула его. Бриони и Финли ушли, так что она осталась наедине с мастером заклятий в задней комнате его магазина.

— Что со мной не так? — прошептала она. — Я все еще умираю?

— Не совсем, — сказал ей Рид. Он наклонился вперед и сплел пальцы вокруг цепочки ее ожерелья. Две безделушки, которые там висели, медальон и проклятие, звякнули друг о друга. — Броня Таракана защищает от смерти, но это не заклинание — иначе твоя семья заказала бы его у заклинателя, а не у меня.

— Это заклятие, — сказала Изобель, чувствуя себя глупо из-за того, что не поняла этого раньше. Она всегда думала, что ее отец покровительствовал Риду в тот день, чтобы Изобель попросила его спонсировать ее, а не потому, что Броня Таракана требовало создателя заклятий. — Но я наблюдала, как ты его создавал. Ты не приносил жертвы.

— Нет. Ты сама пожертвовала, когда применила его.

Рука Изобель инстинктивно поползла к груди, к сердцу. Она не хотела волновать Бриони, когда говорила с ней, но тишина… холод… Что бы ни случилось с Изобель, это напугало ее.

— Так в чем же дело? — спросила она слабым голосом.

— Броня Таракана наносит разный урон каждому человеку. Как ты себя чувствуешь?

— Ужасно. Как…

Она сглотнула. — Как труп.

Она глубоко вздохнула, но это было только по привычке. Ее тело не нуждалось в воздухе. — Почему ты не сказал мне, когда создавал его?

— Я предполагал, что ты знаешь. Это заклятие вашей семьи, так?

Изобель отвернулась, уткнувшись щекой в подушку. Возможно, она проводила больше времени с Макасланами с тех пор, как они назвали ее чемпионом, но до этого она не очень хорошо их знала. Хотя признаваться в этом было стыдно. После того, как мир отвернулся от нее, Изобель так сильно хотела принадлежать кому-то, и семья ее отца приветствовала ее. Вот почему ее отец всегда мог использовать их, чтобы так легко скрутить ее — потому что она всегда знала, что если она повернется к ним спиной, то они, несомненно, отвернутся от нее.

Вместо ответа она только спросила: — Это навсегда?

— Я не знаю. Все может стать лучше. Или хуже.

Изобель не хотела думать об этом, поэтому вместо этого спросила о другом заклятии. — Сколько времени у Алистера будет?

— Объятия Жнеца убивают тебя немного дольше за каждую совершенную ошибку. Так что для Алистера Лоу…

Рид пожал плечами. — Я бы дал ему несколько дней.

Это было несправедливо. Неважно, что мир думал об Алистере, он не был монстром.

— О, не смотри так мрачно. В конце концов, его заклятие чуть не убило тебя, — сказал Рид. — Но я должен сказать… Я впечатлен тем, что ты решила свою маленькую проблему. Объятия Жнеца требуют тяжелой жертвы для создания. Как тебе это удалось?

Изобель содрогнулась от этого воспоминания, которому не было и дня. Она спасла его только для того, чтобы убить.

— Алистер, — хрипло сказала она.

Как ни странно, на лице Рида появилась улыбка. — Должно быть, так оно и есть. Вторая трещина. Когда Алистер пожертвовал собой ради магии другого чемпиона, он размотал часть узора.

Изобель слышала, как Бриони упоминала что-то о правилах турнира и проклятии, но она все еще не понимала слов Рида. И более того, она не понимала проблеска нетерпения в его глазах. Он пододвинул свой стул поближе к ее кровати.

— Расскажи мне о том, как это произошло, — попросил он высоким и взволнованным голосом.

Но Изобель не хотела снова переживать эту сцену. — Я бы предпочел этого не делать.

— Я помогаю Бриони и Финли решить это, — сказал он разочарованно. — Это означает, что я должен быть проинформирован. И я знаю об этом проклятии больше, чем кто-либо другой.

Изобель прищурила глаза. Она совершила ошибку — ужасную ошибку — не поверив Бриони. Но даже если Бриони доверяла Риду, Изобель не была уверена, что доверяла. Выражение его лица было враждебным и жадным, как у ее отца, когда он говорил о ней как о чемпионке.

Она нервно посмотрела на дверь, внезапно пожалев, что Бриони и Финли все-таки оставили ее одну.

— Даже если ты создатель заклятий, — сухо сказала Изобель, — я не понимаю, как ты можешь знать о турнире больше, чем мы или наши семьи. Каким образом? Мы те, кто там находится.