— Предлагаете мне валяться тут на кровати в то время, как моя ардера умирает?! Она из-за меня там!

— Это ее выбор.

— Да очнитесь же вы! Что вы чувствовали, когда вашу пару… — я прикусил язык и ощутимо ударил себя по бедру.

— …убивал Халдрон. Договаривайте, раз уж начали.

— Простите, я не хотел.

— Я сражался за нее до последнего. И теперь я открыто заявляю свои права на жизнь арда Первых! Он — мой!

Тьеш отчаянно рубанул ребром ладони по воздуху. Стул жалобно скрипнул и завалился на бок, криво опираясь на отсеченную на треть ножку.

— Если вам будет легче, идем. Помочь вы Тане — не поможете. Ваша магия заперта. Но быть рядом вам необходимо.

Не говоря больше ни слова, он развернулся на одних пятках и зашагал прочь из комнаты. Мне пришлось сильно постараться не отстать. Рана сильно тянула, заставляя сгибаться почти пополам. Каждый шаг отдавался болью во всем теле, проникающей, казалось, в каждую клеточку, отчего даже вдох становился дробным и громким.

Я корил себя за слабость. За слабость использовать слабости других в угоду себе. Тьеш был хорошим человеком и сильным магом. Я знал его много лет и дорожил нашей дружбой. Но то, что случилось с его парой, носящей под сердцем ребенка… Да, моей черствости позавидовал бы сам Халдрон, хладнокровно утопивший пару Верховного в водах бухты Хесвайт в то время, как соплеменники Первого поддерживали огненную стену, не давая Тьешу даже малейшего шанса спасти свою женщину и еще не рожденного ребенка.

…Это первое, что сделал ард драконов, вернув Силу — попытался морально уничтожить сильнейшего мага Ал’Ваара, отобрав у него самое дорогое. Вот только Тьеш оказался крепче, хоть и спешно покинул Хесвайт, перебравшись в Зорррх под предлогом спасения моей жизни после полученного ранения. На самом же деле он бежал от своей беды… поближе к Халдрону. Теперь у Верховного своя война. И она окончится или свершившейся местью, или смертью.

Алн вышагивал впереди, звонко цокая железными накладками на одежде. Резкие, отточенные движения выдавали в нем злость и раздражение, но едва заметные под опущенными рукавами движения пальцев понемногу унимали тревогу и остужали гнев. Связка заклинаний «ТриЯ» — «я отрекаюсь, я обновляюсь, я возрождаюсь» — использовалась в Ал’Вааре редко по причине своей сложности и огромной затраты Силы, но всегда приносила желаемый результат, независимо от состояния человека.

Я молчал. Глупо было извиняться за свой длинный язык. Это все равно, что сломать стоньке тончайшие нежные крылья, а потом пытаться срастить их магией. Все равно «как прежде» уже не получится, как бы ни старался.

Прихрамывая на правую ногу и цепляясь рукой за стены и любые удобные выступы, я прошел за Тьешем к центру замка и нырнул в незаметный проход между двумя золотистыми колоннами, густо оплетенными вьюнками. Впереди ждало двести ступеней в кромешной темноте — путь на нижний ярус. Здесь никогда не зажигались огни, дабы не привлекать внимание. А те, кому требовалось пройти, создавали свои путеводные фонарики. Вот только моя магия не работала, а алны прекрасно видели в темноте и предпочитали не тратить Силу зазря.

Неожиданно у третьей ступени под ногами вспыхнула серебристая искорка, крепко «привязанная» к моим движениям. Я попытался отыскать во мраке Тьеша, но чернота уходящего вниз коридора полностью поглотила мага, заглушив даже его шаги.

— Спасибо! — мой голос потонул в тишине, отскочив от стен.

Остаток пути пришлось преодолевать в одиночестве. Постепенно угрызения совести вытеснились мыслями о Тане, что только усилило тревогу. Вдобавок ноющая и тянущая вначале рана начала нестерпимо жечь, все больше обращая на себя внимание. Чтобы хоть немного унять боль, я положил руку на повязку, тут же ощутив под пальцами нечто теплое и липкое.

— Этого еще не хватало!

До первого зала оставалась пара десятков ступеней, но и этого оказалось много. Под свет фонарей я практически выкатился, тяжело приваливаясь к стене и обливаясь потом. Тьеш бросился ко мне. Подставленное им плечо в тот момент казалось надежнее любых стен, а речь алнов, наполнившая своим звучанием нижний ярус, успокаивала и исцеляла.

Мир поплыл, но уже через пару секунд остановился и послушно вернулся на место.

— И все-таки вы еще не готовы к прогулкам, — заключил Тьеш, усаживая меня на скамью.

— Поставьте мою кровать рядом с Таней — и никто не пострадает, — попытка пошутить вышла на редкость провальной.

— Вам нужен отдых. Я настаиваю.

— Отведите меня к ней — там и отдохну.

— Поистине ардовское упрямство.

Я ухмыльнулся.

— Она там, — алн указал на дальнюю стену, отмеченную всего одним черным пятном — дверью в гостевую спальню.

— Я могу ей помочь? — с нескрываемой надеждой в голосе поинтересовался я.

— Нет. Но ваше присутствие может заставить ее вернуться.

— Тогда идем.

Подгоняемый единственным желанием — сделать для Тани все, что в моих силах, я тяжело оперся на руку ална и, сцепив зубы, двинулся к той, что пришла в иной мир ради… А ради чего она вернулась?

В гостевой комнате меня ждало нечто невообразимое. Треск, скрежет и хруст вперемежку с яркими вспышками — последствиями соприкосновения стихий, наполняли пространство какофонией звуков, вызывая острое желание пригнуться и уползти куда-нибудь подальше. Все тело девушки, до подбородка укрытой одеялом с начерченными на нем знаками, опутывали нити магии. Они закручивались, переплетались и завязывались хитрыми узлами, не давая ей пошевелиться. Впрочем, она и не пыталась. На бледной коже плясали разноцветные сполохи стихий, разбавляемые золотом жизненной Силы, которой добровольно и одномоментно делились все пять магов Зокрихана.