— Не уходи! — закричал он. — Я спущусь через минуту.

Она улыбнулась ему и побрела обратно ко входной двери. Через несколько секунд она услышала, как кто-то дребезжит дверной цепью, и на пороге появился Льюис с мокрыми от воды темными волосами и полотенцем на бедрах.

— Извини.

— Прости, что побеспокоила тебя, — запинаясь, пробормотала она, изо всех сил стараясь не таращиться на его подтянутое тело.

— Я был в душе. И не слышал звонок. Я пел слишком громко, — ответил он со своей обычной ухмылкой. — Входи. Подождешь пару минут? Я вытрусь и оденусь.

Он провел ее в гостиную и заметил, как она осмотрелась вокруг.

— Я здесь всего лишь временно, так что не суди обо мне по тому, что видишь. Это всё не в моем вкусе, но дом был уже полностью меблирован. Я больше смотритель и охранник, чем арендатор. Ты бы видела, что лежит на чердаке, — сказал он с усмешкой.

Она уставилась на потертый красный узорчатый диван и коллекцию дружелюбных глиняных сов, выставленных в большом стеклянном шкафу. Глаза сов как будто следили за ней, пока она ходила по комнате. Среди множества картин, висевших на стенах, была фотография семьи Шепард — владельцев дома: двое кудрявых детей сидели, скрестив ноги, перед своими родителями, демонстрируя зубастые ухмылки, в то время как мать и отец приняли более серьезные позы. Мать положила одну руку себе на колено, а другой держала руку мужа. Ее большие зелено-голубые глаза были устремлены на своих детей, гордость запечатлелась на ее сияющем лице, она наклонила голову, словно прислушиваясь к ним. Отец, рыжеволосый мужчина, сидел в расслабленной позе, закинув одну ногу на другую. Общее впечатление было положительным. Брайони задалась вопросом, как бы выглядел ее собственный семейный портрет, если бы он вообще был сделан.

— Ну вот, я снова прилично выгляжу. Кофе? — спросил Льюис, его совершенное телосложение теперь было облачено в футболку и брюки, которые можно было назвать второй кожей.

— Я бы с удовольствием выпила. Спасибо. — Она последовала за ним на кухню. Рядом с чайником стояла кофеварка.

— Это мой любимый кухонный прибор, — заявил он. Его сильные руки напряглись, когда он подвинул машину вперед, схватил маленькую капсулу и вставил ее в прорезь. — Я не возражаю против использования чужих диванов, телевизоров или кроватей, но я провожу черту между их банками растворимого кофе. Я не могу работать, пока не выпью настоящего кофе. Пришлось побаловать себя этой машиной. Я возьму ее с собой, когда найду себе более постоянное место.

— Значит, ты тут временно? Планируешь переезжать? — Брайони старалась скрыть разочарование в своем голосе. Ей нравилось, что Льюис живет по соседству.

— Пока точно не знаю. Сначала мне нужно во многом разобраться. Мне нравится этот край, так что я, вероятно, буду искать жилье где-нибудь поблизости. Я не против того, чтобы снять квартиру на некоторое время, но это так странно — жить с чужими памятными вещами вокруг тебя. Крепкий, средний, капучино? — спросил он.

— Я думаю, мне следует ограничиться средним кофе. Я выпила за завтраком огромную кружку «Аромо Лиму», так что я достаточно бодрая.

— Ага! Ты разбираешься в кофе.

— Я не могу устоять перед хорошим кофе. Мне очень нравится запах бобов. Я случайно открыла для себя «Аромо Лиму». Родом из юго-западного региона Эфиопии, имеет хорошую форму, с длинным шоколадным послевкусием. На самом деле, его следует пить после ужина, но я предпочитаю утром.

Машина с треском заработала. Льюис подождал, пока вода нагреется и закапает, наполняя чашку.

— В наши дни редко можно встретить друзей — ценителей кофе. Так что же привело тебя сюда? Хотя, наверное, это мой фантастический кофе.

— Во-первых, извини за все пропущенные звонки, которые ты получил от меня вчера. Я была немного взволнована. Я получила электронное письмо от продюсеров «Однажды в…»

— Я забыл взять с собой телефон. У меня было такое похмелье, что я оставил его на кухне, а батарейка села. Он был на зарядке с самого утра. Не знал, что ты звонила, иначе бы перезвонил тебе. Итак, в письме было приглашение на участие в новом шоу, съемки которого будут проходить во Франции? Насколько я помню, меня выбрали из-за моей «энергии и харизмы», — добавил он, снимая белую кружку кофе «Виллерой и Бох Ньювейв» с основания кофемашины и передавая ее Брайони, как фокусник, представляющий развязку сложного трюка. — Вуаля!

Ее настроение улучшилось.

— Тебя тоже выбрали! Звучит так же, как и в моем письме. — Она любовалась изогнутой ручкой и вдыхала аромат кофе, делая первый глоток, все время собираясь с мыслями. — Ах, прекрасно, — вздохнула она.

— Превосходный кофе всегда должен подаваться в настоящих кофейных кружках, — ответил он, нажимая кнопку на автомате для своей чашки кофе. Машина издавала успокаивающие булькающие звуки. Ожидая ответа, он положил руки на спинку соснового кухонного стула и внимательно посмотрел ей в лицо. — И ты собираешься это сделать? — спросил он. — Примешь участие в этом шоу?

Брайони кивнула.

— Определенно.

— Что насчет работы?

— Школа закрыта до сентября. — Она собиралась спросить, не хочет ли он попробовать стать ее партнером, но он заговорил первым.

— Честно говоря, я немного сомневаюсь. Особенно с тех пор, как узнал, что у всех будет товарищ по команде. Мне только что сделал предложение новый клиент, это выгодный контракт, и я должен приступить к этому проекту. Я не уверен, что мне стоит проводить время вдали от дома.

Лицо Брайони вытянулось.