Девушка постояла еще немного, в ожидании подсказки. Нет, ни белого волка, ни голоса, зовущего за собой не было. Ну, тогда она пойдет и посмотрит, что дет ее за завесой, отделяющей мир живых от мира мертвых.

От тумана отделились два длинных щупальца. Завиваясь на снегу, они словно обнюхивали подол ее платья и сапожки. Запах Фенрира, затаившийся в складках его куртки заставил их сначала отпрянуть назад, но потом они подползли ближе и обтерлись о полы, словно пара собак, признавших хозяина.

— Ну, ведите, — согласилаcь Фрейя.

Чтобы найти вход в лабиринт, пришлось немного спуститься и обогнуть половину холма. Дальше она шла, ориентируясь на выплывающие из тумана один за другим камни. Сейчас в полной тишине и изоляции от внешнегo мира, они казались ледяными островами, плывущими по бескрайнему Гандвику.

Фрейя не поняла, в какой момент мистические стены из камней и тумана сменились вполне материальными — из почерневших от времени круглых бревен. Она все так же шла вперед, просто теперь ориентировалась на крошечную искру света, которая стремительно приближалась с каждым ее шагом.

Девушка крепче сжала ладонь и запоздало удивилась, обнаружив в ней рукоять кинжала. Оказывается, она так и не убрала его в ножны. Тем лучше. Надо быть наготове, во всяком случае, пока она не убедится, что пресловутый «свет в конце туннеля» не окажется фарами мчащегося навстречу локомотива. И не выяснит, кто же ждет ее там, за повoротом коридора.

Ее действительно ждали.

— Ну, проходи, садись. Рассказывай, зачем пришла.

На Фрейю смотрел высокий мужчина с непомерно широкими, но какими-то ссутуленными плечами. И руки его, цепкие, с мощной мускулатурой, казались слишком длинными. На этом странности заканчивались, потому что во всем остальном это был самый обыкновенный мужчина. Эйги. В штанах из камуфляжной ткани, в высоких ботинках на шнуровке, в кожаной куртке, почти такой же, как у Фенрира.

— Что молчишь? Язык проглотила? Или никогда не видела Могильника?

Из-под широких прямых бровей на нее насмешливо смотрели острые живые глаза. Слишком живые.

— Но… ты не похож на Могильного жителя. — Она укрыла руку с зажатым в ней кинжалом под складками платья. — Ты какой-то слишком живой.

— Живой? — Он расхохотался, откинув назад голову. — А каким я должен быть?

— Но ты выглядишь, как нормальный эйги. Как все там.

Она показала пальцем вверх. Фрейя была уверена, что не заблудилась, и лабиринт привел ее в погребальную камеру однoго из Инглингов. Все признаки, кстати, были налицо. Хоть знатный покойник и не сидел в кресле, как это полагалось по обычаю, но гроб, украшенный маслянисто поблескивающими в свете фoнаря, золотыми гвоздиками, стоял у дальней стены, ровно посередине.

На бревенчатых стенах подземного жилища был развешан полный комплект оружия: красный щит с нарисованным на нем львом. Тот же лев подсказал девушке, что хозяин могилы был при жизни Конунгом — никто другой не мог обладать такой могучей фюльгей. Дух-хранитель на щите держал в лапах огромный топор, и точно такой же висел на стене. Другого оружия в погребальной камере не было. Вообще все выглядело подозрительно скромно — ни тебе ларцов с монетами, ни богатых одежд и покрывал, на пошив которых по обычаю отводилась треть имущества покойного. Кроме щита и топора из погребальных даров Фрейя заметила лишь небольшую чашу, стоящую прямо на крышке гроба, и позолоченные фигурки для хнефатафла, аккуратно расставленные на доске и готовые к игре.

Фигурки были старинными и явно очень дорогими, вот только стояли они на грубой сосновой столешнице, уложенной чуть ли не на козлы. Два не менее корявых табурета завершали скудное убранство могилы.

— А я и есть нормальный. — Незнаомец сел на оди из табуретов и кивнул в сторону второго. — Садись. И ножичек свой маникюрный убери, пока я со смеху не помер.

И, отвечая на немой вопрос в ее глазах, сказал:

— Да живой я, живой. Сижу в могиле уже десять лет.

— Ну и как тебе тут? — Осмелилась поинтересoваться Фрейя.

— Скучно.

— Ну и? Чего сидим, кого ждем?

К ней возвращалось привычное нахальство. Могильник не обратил внимания на нотки фамильярности в голосе гостьи. Забавным девочкам, да ещё таким хорошеньким, можно многое простить.

— Видишь ли, детка, проблема не в том, как сюда войти. Проблема в том, как выйти.

Девушка вздрогнула. Сейчас, когда Могильник открутил фитиль масляного фонаря, и дрожащий огонек осветил всю камеру, она с удивлением заметила, что выхода-тo и нет. Ни двери, ни щели, ни люка в потолке. Но ведь как-то она сюда попала.

— Эээ… меня там парень ждет. Мне задерживаться нельзя, — предупредила она на всякий случай.

— Ничем помочь не могу, — сообщил Могильник. — Выход сам открывается. Я тут не при чем. Может, сыграем?

Фрейя окинула его задумчивым взглядом. Десять лет сидеть под землей в полном одиночестве? Странно, что он еще не кукукнулся.

— Сыграем. — на зажала в кулаках белую и золотую фигурки. — Выбирай.

Получив шлепок по одной руке, раскрыла ладонь:

— Твои черные. — аскрыла вторую, в которой была зажата вырезанная из кости фигурка конунга. — Мои белые. Я начинаю.