Мы болтали обо всем на свете, и он почти не заикался, не считая тех моментов, когда рассказывал о своем доме среди леса, о животных, с которыми он общается, о лисятах, навещающих его по ночам, и о Стэне.

Кэти чувствовала себя с ним непринужденно, свернувшись калачиком и положив голову ему на плечо. А еще она заставила его сделать грязевую маску на лице, что, как она заверила, сделает его красивым. Когда грязь высохла и потрескалась, и Алекс смыл ее водой, она заявила ему, что все сработало. Алекс в ответ рассмеялся. И это был самый искренний смех, несущий удовольствие и гармонию.

Но как только он отвернулся, моя улыбка исчезла. Как мне защитить свое сердце, когда Кэти, очевидно, уже была без ума от него? Моя дочь являлась главной причиной, почему я оградила себя стеной неприступности, но она стала и слабым местом в моей броне. Поэтому мужчина, завоевавший любовь моего ребенка, был близок к тому, чтобы покорить мое сердце.

***

Я слегка задремала, будучи сытой и довольной, пока Кэти спала рядом со Стэном. Когда я открыла глаза, то увидела Алекса, идущего по дорожке от своего дома.

— Я не слышала, как ты ушел, — зевнув, промолвила я.

— Мне нужно было кое-что сделать, — сказал он с таинственным блеском в глазах.

Я села, мгновенно проснувшись.

— Эм, это настораживает. И чем ты занимался?

— Только не сердись… — начал он.

— Эм, ладно, а почему я должна сердиться?

Он смущенно поморщился.

— Я…я к-к-купил новые шины для твоей м-машины.

Я удивленно вытаращила глаза.

— Алекс, я не могу это принять…

— П-пожалуйста! Мне важно, чтобы вы с Кэти были в безопасности.

— Я… спасибо, но ведь шины такие дорогие. Я не могу тебе позволить…

— Пожалуйста. В любом случае, я их уже установил.

Я не знала, что сказать. Это была одна из самых милых вещей, которые для меня кто-либо делал в жизни, но мне было крайне неловко принимать такие подарки.

— Очень мило с твоей стороны, Алекс. Но я буду чувствовать себя лучше, если верну тебе деньги…

Уголки его рта опустились.

— Это п-подарок, — тихо произнес он.

Я засунула поглубже свою гордость, не желая еще больше ранить его чувства.

— Спасибо, — промолвила я, улыбаясь и одновременно качая головой. — Огромное тебе спасибо.

Он улыбнулся в ответ и подмигнул.

Когда солнце начало клониться к закату, Кэти потащила нас в дом. Мы упаковали остатки еды, и когда Кэти забралась на широкие плечи Алекса, чтобы с комфортом добраться до дома, он, сказал, что вернется за холодильниками позже.

Я считала, что его хижина прекрасна снаружи, но внутри она была просто фантастической. Старинные деревянные столы блестели в приглушенном свете, вся остальная мебель была новой и высшего класса. По сравнению с этим мой дуплекс казался маленьким и потрепанным.

— Вау, Алекс! Это так красиво! Выглядит потрясающе. Ух ты! Я глазам своим не верю! Ты все это сделал сам? Боже, должно быть ты занимаешься этим профессионально.

Я замолчала и посмотрела на него.

— У тебя есть какие-нибудь другие проекты?

Он неловко пожал плечами.

— Сейчас, только этот.

— Хм, — промолвила я, прищурив глаза, — ты изучал архитектуру и инженерное дело в университете?

Он отвернулся и ничего не ответил.

К этому времени Кэти уже крепко спала на широком диване, глубоким беспечным сном ребенка, который провел целый день на свежем воздухе.

Осторожно и как можно тише, Алекс укрыл ее одеялом, подоткнув края, чтобы ее ноги не мерзли. В это момент я представила, как он лежит на этом диване, вытянувшись в полный рост, и смотрит телевизор или читает одну из книг, разбросанных по гостиной, а Стэн лежит рядом с ним. А затем я представила, как я лежу рядом, прижавшись к нему, пока горит камин, спасая нас от зимних холодов.

Мечты опасны — они искушают нас всем, чего мы не должны хотеть.

У меня был взят дом в ипотеку, которую я могла себе позволить, и любимая работа. И у меня была Кэти — самая яркая путеводная звезда моей жизни.

Но сейчас я мечтала о чем-то другом, о том, чего жаждала во мне женщина, а не мать.

Я никогда не понимала своих друзей, которые рассказывали о том, что они испытывают душераздирающую потребность в другом человеке. Непонятную тоску. Когда абсурдно и необъяснимо отчаянно жаждешь быть близким кому-то.

Но сейчас… сейчас я начала это понимать.

Я хотела тело Алекса, но еще больше я хотела видеть его улыбку. Я желала, чтобы он смеялся, чтобы в его глазах был виден веселый блеск, потому что это случалось так редко. И когда я увидела это сегодня, то поняла, что буду помнить это всю жизнь. Я хотела душевной близости, тесной связи двух взрослых людей, живущих вместе. Мечтала о том, чтобы рядом был кто-то, кто сможет успокоить меня в предрассветные часы, кто будет напоминать, что с Кэти все в порядке, и что я не такая уж и плохая мать.