Мое путешествие "туда-не-знаю-куда" подошло к концу. Мне бы, пожалуй, следовало испугаться, хотя бы из уважения к законам жанра, но страха нет вероятно, он первым покинул корабль, причаливающий к волшебному острову: этакая жирная, вислозадая, но резвая крыса, до последней минуты скрывавшаяся в моих трюмах в надежде на перемену курса. Тело становится легким как воздушный змей, сорвавшийся с привязи. Воздушный змей, змей небесный - что за славный пример для "рожденных ползать", какой обнадеживающий символ!

Открываю тяжелую парадную дверь, навалившись на нее всем телом. Мраморный пол вестибюля, корзинка для зонтиков справа от лестницы, и два ее обитателя: белый и серый, под стать веселым гусям из детской песенки. Захожу в холл. Слева - стеклянная дверь, ведущая на террасу; в центре - черный кожаный диван и журнальный столик, а справа - антикварное кресло, обитое красным плюшем. В кресле сидит Франк, собственной персоной. Довольный, как дворовой кот, только что побывавший в курятнике.

– Смотри-ка, - ухмыляется, - явился таки! Кто бы мог подумать...

– Только один вопрос, - говорю торопливо.
– Теоретический, прикладного значения он уже не имеет. Я только что умер? Или, наоборот, родился?

– Еще чего не хватало! Зачем так драматизировать?
– искренне изумляется Франк.
– Не умер, не родился, просто... ну скажем, так: сменил место жительства. Со всяким случается.

Моргаю удивлено. Ну, ему, вероятно, виднее...

Глава 131. Клио

Муза истории <...> изображалась со свитком и грифельной палочкой в руках.

– История твоя, - говорит Франк несколько погодя, - отнюдь не закончилась. Она, можно сказать, только начинается. И ангел, записывающий каждый твой шаг в Книгу Судеб, натрет еще не одну мозоль на огненных своих перстах, и, возможно, восстанет против Творца за то, что тот не обучил своих верных слуг искусству стенографии...

– А он не обучил?
– переспрашиваю машинально.
– Тьфу, глупость какая... Я хотел спросить: неужели они действительно где-то есть, ангелы, записывающие наши деяния?

– Понятия не имею... С другой стороны, почему бы им не быть? Многим нравится думать, что где-нибудь там, наверху, обитают ангелы, этакие крупные, отборные человекоптицы. Людей это, знаешь ли, успокаивает...

– Кстати об ангелах, - смущенно говорю я.
– Вы знаете, как я поступил со своим двойником? Я придумал его первым. И тут же похоронил. Как вы думаете, это сработало?

– Конечно, сработало. В смысле, пошло ему на пользу, - равнодушно ответствует Франк.
– Благодаря твоим стараниям, он теперь всегда будет чувствовать себя и живым и мёртвым одновременно. Очень продуктивное состояние... Ты, впрочем, еще не раз убедишься в этом на собственной шкуре, поскольку никто не знает, где заканчивается один из вас, и где начинается другой...

– Ка... как это?
– переспрашиваю, в полной уверенности, что ослышался.

– Да так. Когда жизнь человека столь плотно переплетается с вымыслом, да еще и записанным на бумаге, сам чёрт свихнется, пытаясь отделить одно от другого. Лучше уж и не браться... Но поскольку вы оба друг друга стоите, ваше сосуществование будет похоже скорее на захватывающее приключение, чем на битву Ромула и Рема. Возможно, ты проживешь его жизнь, а он - твою; возможно, вы просто по-дружески обменяетесь наиболее забавными фрагментами своих биографий, как два коллекционера, знающих цену своему имуществу, но способных по достоинству оценить чужие приобретения. Я однажды признался, что чертовски тебе завидую, помнишь?

Глава 132. Кон

В теле у него не было костей, и он шел легко и свободно, по своему желанию опуская горы, чтобы сократить дорогу.

– Помню. Но ничего не понимаю!

– Правильно, потому что болтовня, даже с таким занимательным собеседником, как твой покорный слуга - не лучший способ добиться понимания. Ты еще два года назад изобрел отличный способ получить ответы на все свои вопросы. Но тогда ты испугался. А теперь? Неужели все еще боишься? У тебя есть все, что требуется: зеркало на стене, фотоаппарат в сумке. Чего ты ждешь?

– Да, действительно, - улыбаюсь ему, словно бы сквозь сон. Запамятовал... Сейчас.

Достаю из кофра чудесный тормановский Nikon. Подхожу к большому, в человеческий рост, зеркалу в массивной бронзовой раме. Страха действительно нет. Даже не понимаю сейчас, почему так испугался, когда меня осенила эта простенькая, но вполне изящная идея. Как можно бояться узнать все о самом себе? Ерунда какая...

– Сейчас, - говорю не то себе, не то Франку, - вылетит птичка... или даже человекоптичка, именуемая в народе ангелом. Она вылетит, а мы ее не поймаем. И это пра...