Клара-Мария укоризненно качает головой.

Я больше не могу оставаться в этом гостеприимном доме, на пепелище угасающей новогодней вечеринки. Мне нужно проветриться. Подумать. Составить план действий. Потому что...

Ну да, конечно.

Несколько часов назад наступил тысяча девятьсот девяносто пятый год, и посланница судьбы по имени Клара-Мария явилась ко мне, чтобы сообщить точный адрес паучьих сетей, в которые я твердо намерен угодить, ибо крылья мои давно уже увязли в восхитительных этих тенетах, и причудливые переплетения липких волокон услаждают мой взор и туманят разум...

Ага, именно что туманят!

Хорошо хоть в последний момент я сообразил вернуться, найти Клару-Марию и спросить у нее, как называется город, улицы которого носят столь причудливые названия?

Город, оказывается, носит ласковое имя Шёнефинг; впрочем, это даже не город, а маленький курортный городок, как сказали бы в России, "дачный посёлок", расположенный в получасе езды от Мюнхена. Клара-Мария кокетливо улыбается; вероятно она полагает, что сейчас я попытаюсь тактично вызнать ее адрес и, возможно, напрошусь на чашку чая - когда-нибудь, будущим летом. Но я лишь восхищенно сверкаю очами, бормочу благодарности вперемешку с извинениями и пулей вылетаю на улицу.

Теперь я точно знаю, что мне следует делать. Для начала - звонить симпатяге Михелю из германского консульства. Скажу ему, что мне срочно требуется въездная виза, придумаю какую-нибудь убедительную причину. Например, скажу ему, что моя любимая девушка уехала в Германию, а я только теперь понял, что не могу без нее жить. Михель любит сентиментальные истории, он мне поможет.

Глава 129. Кецалькоатль

По одному из мифов ацтеков, Кецалькоатль <...> удалился на плоте из змей в восточную заморскую страну Тлилан-Тлапаллан, обещав через некоторое время вернуться...

– Алло, - ору, прижимая к губам телефонную трубку, - алло, Веня, не слышно ни хера, ты хоть музыку прикрути.

Щелчок, тишина. И, наконец, спокойный голос, почти не искаженный несколькими километрами перепутанных проводов.

– Теперь слышно? Ты чего вопишь-то? Надеюсь, тебя не похитили и не держат в заложниках? А то вон шумы какие-то подозрительные...

– Меня не... считай, я сам себя похитил. Звоню с вокзала.

– С какого вокзала?

– С Белорусского, если это действительно важно... Уже полчаса твой номер набираю, а у тебя все занято, да занято. Мой поезд через пятнадцать минут отходит... тьфу, чёрт, уже через двенадцать.

– Куда едешь-то?
– невозмутимо интересуется он.

– В Мюнхен.

– Все-таки она тебя соблазнила!
– удивленно ржет Веня.
– Вот уж не думал, не гадал...

Я даже не сразу понимаю, о ком речь. Меня соблазнили? А я и не заметил, как пикантно... Потом до меня доходит, что подразумевается наша общая знакомая, новогодняя "снегурочка" Клара-Мария. Вспоминаю ее морковно-рыжие букли, грушевидное тело, густой бас. Да уж, славная бы из нас вышла парочка, сам бы билет в первый ряд купил, если бы нашелся кинотеатр, где крутят столь жесткое порно... Впрочем, в каком-то смысле Веня прав. Не вспомни она тогда про улицу-лестницу с диковинным названием "ди химмелихь ляйтер", не шлялся бы я сейчас по вокзалам, не запирался бы в телефонной будке вдвоем с сырым мартовским ветром. Сидел бы дома, кофий жрал в свое удовольствие, или даме какой прекрасной полусухим трупиком мимозы в харю тыкал бы - лепота!.. Ладно, пусть думает, что хочет, не переубеждать же его. Мне на поезд уже бежать надо.

– Я там немного погуляю и вернусь, - отвечаю уклончиво.
– Ты извини, что все так внезапно случилось, мне только сегодня днем паспорт с визой отдали, а в кассе билет нашелся... Покручусь там недельку, насосусь баварского пива до полного изнеможения, наделаю пару-тройку глупостей, как положено одинокому русскому туристу, и вернусь. Ага?

– Макс, - тихо спрашивает он.
– Ты уверен, что вернешься? Я только что вспомнил. Кассета твоя дурацкая, которую ты, согласно легенде, у сироты отобрал. Девяносто пятый год, и все такое... А когда Клара-Мария про местную "Лестницу в небо" рассказывала, ты же ее глазами пожирал, испепелял просто... Ты действительно вернешься?

– Ну, - говорю растерянно, - если так... Хочешь правду скажу? Не знаю. И все же... скорее да, чем нет. С чего бы это мне исчезать навсегда? Не мой стиль.

– Боюсь, именно твой, - вздыхает он.
– Ладно, поступай, как поступается. Звони, если что. Если ничего, тоже звони. Или хоть завещание по почти пришли, прежде чем на лестницу эту карабкаться.

– Обойдемся без завещаний, - говорю твердо.
– Лучше уж сам вернусь. Рано или поздно, так или иначе, но вернусь непременно.

Глава 130. Кибела

Богиня требует от своих служителей полного подчинения ей, забвения себя в безумном восторге и экстазе, когда жрецы Кибелы наносят друг другу кровавые раны, или когда неофиты оскопляют себя во имя Кибелы, уходя из мира обыденной жизни и предавая себя в руки мрачной и страшной богини.

После того, как поезд, согласно расписанию, прибыл к платформе номер пять берлинского вокзала Schonefeld, я действовал как совершенный автомат. Одуревший от полутора суток тряски в душном купе, неопытный и почти безъязыкий турист, каковым я, в сущности, и являлся, должен бы был растеряться, провести полчаса у табло с расписанием поездов, и, окончательно расставшись с надеждой хоть что-нибудь понять, посвятить остаток сил поискам ближайшего киоска с Настоящим Немецким Пивом. Я легко мог представить себя, любимого, на месте этого гипотетического олуха. Мое амплуа.