Так вот, одета Солнцева была в немного маленькие для неё светло-серые треники и белую спортивную майку с короткими рукавами. Обута она была в плоские резиновые шлёпанцы, удерживавшихся на ногах при помощи резиновых жгутов. Шлёпанцы эти были надеты прямо на босу ногу. Носков на Свете не было.

Я прошёл в приходую. Дверь да моей спиной тут же захлопнулась.

– Проходи, дорогой, – сказала Солнцева, глядя мне прямо в глаза, – гостем будешь.

Я принялся снимать куртку.

– Одежду вешай сюда, – произнесла хозяйка, указывая на протянувшийся на ближайшей стене ряд крючков.

Я сделал именно так, как велели. После этого разулся и вошёл в гостиную.

Квартира у Светы была просто замечательная. Конечно, в те времена тонина банда только начинала идти к успеху. В последующие годы Света произведет у себя дома капитальный ремонт, а её квартира станет напоминать какое-то суперзлодейское логово, устроенное в соответствии с эстетикой самого низкопробного гламура. Но тогда всего этого ещё не было. Передо мной была просто хорошая квартира, обставленная в соответствии с тогдашней модой.

Большая гостиная просто сияла чистотой. Стены её были обклеены хорошими бежевыми обоями. Гладкий паркет точно сахарная глазурь переливался при тёплом свете закреплённых на стенах электрических светильников с алебастровыми абажурами. Сквозь полупрозрачные шторы из белого газа был прекрасно различим белоснежный подоконник и того де цвета рама стеклопакета. Вдоль одной из стен стол гигантских размеров светло-серый диван правильной формы. Перед ним располагался журнальный столик со стеклянной поверхностью, тогда как на стене прямо напротив дивана висел небольшой плазменный телевизор. Вот, пожалуй, и всё.

На первый взгляд ничего лишнего в комнате не было, однако же меня никак не оставляло какое-то странное чувство, ощущение того, будто здесь имеется что-то инородное, никак не вписывающееся в эстетику этой мещанской квартиры. Я прошёл по блистающему янтарному паркету чуть дальше, оказавшись в самой середине комнаты. Ещё раз оглядел всю обстановку, особенно сконцентрировавшись на стенах. Теперь мне стало понятно, что именно вызвало у меня такое странное чувство. На стенах висели чудовищные порнографические картины, заключённые в небольшие серые рамки. Всего этих картин было шесть: три из них висели на одной стене, три – на другой. Холодок пробежал у меня по спине.

Охватившее меня смущение было тотчас же подмечено весьма наблюдательной Светой.

– Тебе плохо, дорогой? – спросила она, положив руку мне на плечо. – Может, немного перекусим?

– Да, давай, – ответил я, стараясь не смотреть ей в глаза, – надо только принести продукты из коридора.

Она кивнула, и я пошёл в коридор за оставленными там продуктами. Когда я вернулся, то обнаружил, что Света в комнате была уже далеко не одна.

Да, когда я заходил в комнату во второй раз, то увидел, что теперь на том самом светло-сером диване сидят уже две девушки.

Рядом со Светой расположилась Соня Барнаш.

Одета она была в явно маловатые для неё толстые тёмно-синие джинсы, в такую же как у Светы белую футболку с короткими рукавами, тогда как на ногах её красовались точно такие же как у Солнцевой резиновые шлёпанцы. Кстати, ноги Барнаш по своему обыкновению положила на стол. Точнее, на журнальный столик.

– И что это вы тут делаете? – спросил я, ставя пакеты на пол.

– Buvons, chantons et aimons! – произнесла Света со всеми положенными придыханиями, глядя при этом куда-то в пространство, но ни в коем случае не на меня и даже не на Соню.

– Ну, давай, присоединяйся! – сказала Соня, поманив меня пальцем к себе.

Я подошёл ближе, а после сел на диван.

– Ну-у-у, – с важным видом протянула Солнцева, – кто первым начнёт раздеваться?

Я тяжело вздохнул, поднялся с дивана и начал снимать с себя тёмно-синюю школьную жилетку. Когда жилетка была снята, – я бросил эту последнюю на диван и принялся расстёгивать ворот рубашки.

– Ну, теперь уже, думаю, можно! – сказала Соня и принялась расстёгивать джинсы. – Блядь, как они меня достали! Просто терпеть эти штаны не могу. Ходить невозможно в них! Давят так, что никаких сил терпеть не останется!

– Есть надо меньше, Молли, – отстранённо и как-то надменно-холодно произнесла Света, ткнув Соню Барнаш пальцем в живот.

– Ты, Светка, мне не указывай, – ехидно ответила Соня, – сама вон жирная, будто свиноматка.

– Что правда, то правда, – уклончиво и вновь до невозможности отстранённо произнесла Солнцева.

На некоторое время все замолчали. Соня теперь смотрела куда-то в пространство. Света умело делала вид, что глядит в окно, хотя я и заметил, что краем глаза она наблюдает именно за мной и, вероятно, будь её воля, – она бы просто впилась в меня глазами. Я неподвижно стоял посреди комнаты с насупленным лицом и пялился в паркет.