Когда деньги на кампанию были потрачены, Соня взяла от имени предвыборного штаба кредит. Это не помогло.

Параллельно Соня нанялась работать на партию власти.

Она вербовала людей голосовать за деньги.

Выборы программер проиграл. Потом он ещё больше года выплачивал Соньке её зарплату.

Потом было ещё много всего. Парень, который организовал Соньке помещение и вёл там марксистские кружки для неё, – ушёл в армию. Потом он вернулся, а Соня к нему возвращаться не захотела. Он обдолбался спидами, вскрыл себе вены и умер.

Соня сказала на это: «Ишь ты! Лучше бы в приёмной ФСБ взорвался!».

Потом она уехала из Москвы, долго жила на Юге, работала там на шинном заводе, но её выгнали за пьянство, прогулы и воровство. В конечном итоге она опять вернулась в Москву.

Она была уже не так молода и красива, как раньше: талия поплыла, лицо приобрело землистый оттенок, глаза теперь всегда были масляные и слезились, лицо не покидал нездоровый румянец. Ноги теперь гудели даже после небольшой прогулки, почки постоянно давали о себе знать, давление стабильно держалось на уровне 140/90, небольшая физическая нагрузка вызывала у неё тяжёлую одышку. Тем более, всё лето она провела либо в палатках, катаясь по Крыму, либо на квартирах иногородних друзей. Она бухала и торчала практически все лето, не давая себе отдыха. Что ещё могло получиться из этого?

Тем не менее, в Москве она быстро вернулась к прежнему образу жизни и прежним занятиям.

***

Софья Зверева была ужасающим человеком. Настолько, что её на полном серьезе боялись даже фээсбэшники. «Зверева – зверь настоящий» – говорили про неё люди, знавшие её не первый год.

Как-то Егоров заметил насчёт неё: «Возьмите любую фэнтезийную сагу. Скажем, «Песнь люда и пламени» или что-то подобное. Возьмите самого интриганистого интригана оттуда. Так вот, он и на десять процентов не будет таким инриганом, как Софья!».

Это была чистая правда. Софью боялись все.

Сама он считала себя психически здоровым и гармоничным человеком, но на самом деле она была конченной маньячкой и психопаткой. Её жестокость, манипулятивность, нарциссизм – не знали никаких границ. В этом отношении она находилась где-то на уровне вождей Третьего Рейха или известных маньяков- убийц, вроде Теда Банди.

Соня была трансгуманистка, коммунистка, сталинистка.

Она любила Илона Маска, Жака Фреско, песни Харчикова, книги Юрия Мухина и Игоря Пыхалова. Ей нравились Стрелков и Квачков, защитники Новороссии и советские пионеры-герои. Она верила в пророчества Ванги, смотрела РЕН ТВ, обожала эзотерики, магию, была православной и на словах хранила традиции. При этом она была полиаморка и спала чуть ли не со всеми своими товарищами. Позднее она разочаровалась в полиамория и стала топить а традиционную семью. Она была полна советского патриотизма, жила по «Хагакурэ», обожала философию Сартра, RAF, Пол Пота и Кампучию, современную КНДР. Она предпочитала программы с открытым кодом и старалась шифровать всё, что только можно. Она ненавидела феминисток, считала, что за изнасилование наказывать не надо, и всегда жёстко защищала Поднебесного.

Она считала левый террор обязательным и необходимым. Своей конечной целью он считала развязывание мировой ядерной войны и установление планетарной сталинистской диктатуры.

Говорили, Зверева замочила и закопала в лесу по крайней мере одного человека.

О ней знали очень мало и в основном слухи, которые она же про себя и распускала. Установить что-то достоверно в отношении Сони было абсолютно невозможно.

Рассказывали, как-то разора ушла из дома, как она говорила, на два часа. Три недели она не выходила на связь и никто не знал, где она. Потом она написала якобы из Саратова (но никто не знает, была ли она реально в Саратове). Домой она вернулась ещё через неделю.

Соня любила хорошую жизнь и тратила по двести- триста тысяч рублей в месяц. Она любила обедать и ужинать в «Белуге» или «Белом кролике».

Её тихий, немного хриплый, но одновременно и писклявый голос вызывал у людей дрожь. Когда она начинала говорить, замолкал целый зал.

Этот голос звучал как будто из бездны.

«Соня – это нечто, – говорил про неё Егоров. – Это Оно.».

Короче, только такой человек мог возглавлять разведку революционной организации.

 Глава двенадцатая. Встреча на Казанском вокзале.

С Соней Зверевой я познакомился на партсобрании «Коммунистов России». В те годы она ещё носилась с созданием боевого крыла в составе этой организации.

Вторая наша встреча прошла в конце августа 2016-го на Казанском вокзале.

Я заранее приехал на Комсомольскую и минут тридцать ждал возле фонтана у первого выхода. Солнце постепенно становилось ало-бордовым, опускалось в жиденькие перечные облака закатного неба. Его мягкие лучи падали на роскошные архаичные здания. Под лавочками дремали бомжи, кругом три дело сновали отправляющиеся к себе по корпусам молоденькие курсанты.

Я не смотрел на них. Я думал о Сонечке.

Вскоре она появилась вместе со своей подругой. Там была в беговых кроссовках на белой выступающей подошве, в чёрных обтягивающих джинсах со рваными коленями, которые напоминали лосины, в длинной растянутой майке, в чёрной кожаной куртке с хромированными металлическими заклепками.

Крис была приятная, немного полная блондина с южными и немного восточным чертами лица. Лицо у неё было кругленькое, но при этом удивительно суровое.

– Кристина, – представилась она.