– Да, конечно, – с готовностью согласился Петя – мы не хотели просить взрослых помочь нам, но, похоже, придется. С нами никто не хочет разговаривать.

Когда Федор Петрович прочитал сценарий, в котором смешались стихи и диалоги, он удивленно поднял брови.

– Кто же автор этого произведения?

– Мы с Давой, – пожал плечами Петя. – А что, слишком уродливо?

– Талантливо, – улыбнулся Федор Петрович. – Вы уже полностью готовы к выступлению?

– Да, все готово.

– Слушай, уберите, пожалуйста слова «Бог» и «Творец». Это и так понятно по тексту. Если вы сделаете это, я попробую помочь, – улыбнулся мужчина. – В нашем парке есть летняя площадка, завтра день защиты детей. Если площадку еще не полностью «забили» по времени, можно попытаться договориться как детская самодеятельность. В этот день вряд ли директор рискнет отказать детям, – улыбнулся Федор Петрович.

– Пап! Да без проблем! Эти слова встречаются в песне, а не в диалогах, так что только мы с Давой их поем, и изменить не сложно! А когда ты пойдешь?

– Прямо сейчас. Иначе точно ничего не выйдет. Мы и так можем опоздать, – Федор Петрович вошел в дом и переоделся.

К удивлению всех ребят им дали время для выступления на летней площадке и даже разрешили использовать усилители, которые на ней стояли. Ради дня защиты детей даже арендную плату не потребовали. Спектакль прошел на «ура», на площадке для зрителей не хватало сидячих мест и многие стояли. Зрители смеялись и аплодировали. Обезьянка Ли-ли сразу стала любимицей публики. Все участники сценки были счастливы и воодушевлены. После спектакля к Федору Петровичу подошел директор парка.

– Я так понимаю, что Вы и Ваши дети скорее всего религиозны. В спектакле не звучала прямая пропаганда, но не понять мог только глупый. Вы – рисковый человек. Создать такой спектакль для детей!

– Поверьте, я сам вижу его в первый раз, а сценарий впервые увидел вчера, – признался Федор Петрович – ребята все сделали сами.

– Ого! Надо же! Похвально! – директор подумал и добавил. – Таланты нужно поощрять. Если ребята смогут делать сценки просто о моральных ценностях, о добре и правде, без упоминания о Боге, тогда я могу предложить им летом площадку по воскресениям после обеда. Вечерами у нас будут выступать музыканты, и мы все равно будем устанавливать аппаратуру.

– А сколько это будет стоить? – Федор Петрович был рад возможности хоть как-то донести добрые вести до людей и подумал, что можно было бы говорить о Боге со слушателями после спектакля и без детей.

– Нисколько. Мы просто чуть раньше будем ставить аппаратуру. Я же сказал, что считаю, что таланты надо поддерживать.

Директор был сдержан, но Федор Петрович понял, что он не возражает против того, чтобы верующие могли выступать перед публикой, но боится за последствия для себя.

– Я спрошу ребят, согласятся ли они написать новый сценарий, – обрадовался Федор Петрович.

– Эту сценку тоже иногда можно будет показывать. Я вижу, что людям она понравилась, – закончил директор и ушел.

Когда по дороге домой Федор Петрович сообщил детям о предложении, они были в восторге. Вдохновленные, они в этот же вечер снова встретились после ужина и сели сочинять новую песенку про обезьянку и сценку к ней. Как и в первый раз, события сценки писались одновременно с текстом первой песенки. В этот раз они решили «научить» Ли-ли говорить «спасибо» и в общем быть благодарной. Ребята с жаром обсуждали, в какие переделки отправить обезьянку, чтобы она поняла важность благодарности для своей жизни. Мальчики просидели до позднего вечера, радуясь, что оба перешли в седьмой класс без экзаменов.

Кира Марковна время от времени подходила к ним и, смеясь, добавляла идеи или «воспитывала» непослушную и шаловливую героиню сценки. Старшие братья и сестры тоже предлагали свои идеи. Процесс творчества так увлек всех, что Рут Вениаминовна позвонила и спросила, не случилось ли чего?

– Не волнуйтесь, мы проводим Давида, – пообещал Федор Петрович, – просто ребята увлеклись. Мы тут все включились в процесс творчества. Скоро нам придется делать собственный театр.

– Давиду нужно готовиться к бар-мицве 42 , возможно, он забыл, но Мойша весь вечер ждал его на занятие, – недовольным тоном произнесла женщина.

– А что такое бар-мицва? – поинтересовался Федор Петрович.

Услышав это слово от отца друга, Давид схватился за голову:

– Как я мог забыть? Я же после ужина должен был идти на занятие к Зинбахам! Их отец проводил занятие со всеми, кому в этом году исполнилось тринадцать.

Рут Вениаминовна коротко объяснила смысл праздника, и Федор Петрович извинился, что не знал о том, что Давид не должен был находиться сегодня вечером у них.

– Вопрос не к вам, а к нашему сыну, – вздохнула Рут Вениаминовна – он должен научиться ответственности…

Давид вскочил с дивана, поставил гитару на подставку и направился к двери.

– Подожди, мы проводим тебя. Уже темно – остановил его Федор Петрович.

Два друга и мужчина вышли на ночную улицу. По дороге домой Давид подробнее рассказал Пете о смысле слова «бар-мицва». Заинтересованный Петя спросил:

– Интересно, а я бы мог пройти ее?

– Конечно. Ведь у тебя мама еврейка, – ответил Давид – у нас в группе несколько таких ребят учатся.

– Но мы с мамой не хотели бы, чтобы ты это делал, – нахмурился Федор Петрович – потому что, если ты будешь выполнять традиции, значит ты – иудей, а не христианин.