«Отлично устроились…» — в очередной раз со злобой подумал Ретт, но его мысли, опасные, изменнические мысли, никто не разделял.

Отец Ретта принимал служение как честь. Так делал и его отец, и прадед Шеферд. А что там было четыре сотни лет назад, никто уже не помнил. Ретт в старой книге История Кланов, почти реликвии, что хранилась в их библиотеке, читал, что была одна стая, которая не захотела подписывать Великий союз. Имя ее предали забвению и все представители сгинули в лесах, став дикими животными и потеряв способности обращаться в человека. Конечно, Ретт не хотел стать диким волком. Его способности и так пару раз брали над ним верх и он понимал, как просто это может случиться. Его, Эверетта Шеферда, сына, брата, больше не будет. А будет только Зверь. За возможность существовать как люди, оборотни заплатили службой тем самым людям.

Ретт принимал обязанности с подспудной злостью. Он не понимал, почему они подчиняются людям. Почему люди главнее? В армии оборотни были не на главных чинах. Генеральские погоны еще ни одному оборотню, кроме самого графа Шеферда, не дали. Да и тому скорее за заслуги, когда перестал ходить в поле и сел за стол Военного совета страны.

Но каждый раз как Ретт давал своему недовольству прорваться, отец осаживал его.

— Мы служим короне и стране и это честь! Еще раз я услышу из твоих уст эти изменнические речи и лично отгрызу тебе голову!

Ретта считали неблагонадежным в кругах императорской свиты. Он был слишком себе на уме. Вот и застрял в звании капитана и двигать его никто и никуда не собирался.

Как будто Ретта это тревожило. Воевать все равно заставят, а в каком звании — да плевать ему! Его куда больше занимал проект Жана о железной дороге. Ретт очень хотел, чтобы тот закончил поскорее и вернулся к тем исследованиям, ради которых он собственно его и приютил! Но муза гения была целиком и полностью во власти идеи о быстром транспорте. Такой проект был бы полезен и армии и империи в целом, так что не позволить Жану отдаться ему со всей страстью, Ретт не мог. Нужно было потерпеть. Он закончит, Жан всегда добивался своего, и тогда… Тогда…

И ассистировать ему будет Тереза Доплер!

Ретт со стоном перевернулся на другой бок и смежил веки. Проклятье! Как же это все не вовремя!

Сон его был тревожен. Он снова и снова рвал горло Терезе, нечаянно, каждый раз отрицая свою вину, и непонимающе глядя на собственные окровавленные руки, а Леонид Фетаро пил ее кровь, улыбался и говорил «Спасибо, Шеферд. Очень кстати».

Ретт проснулся злым и не выспавшимся.

Тереза вернулась в дом Роз глубокой ночью, однако дверь ей, как всегда, открыла мисс Мери. Причитая и волнуясь как прошел ее дебют, она предложила накормить, но Тесс слишком взволнованная отказалась и пошла сразу к себе.

Ее пьянила победа! Она смогла! И плевать как и почему, она справилась! Теперь-то Леонид не сможет расправиться с ней! Она будет необходима, очень ценна в доме Шефердов! Она единственная, кто смог туда пробраться. Этого Тереза не знала наверняка, но раз Леонид потратил столько времени и сил, то уж наверняка потому что Тереза была особенным случаем. А Шеферд! Ну что за котенок! Шипит, шипит, а сам ведь добренький! Да она его в два счета окрутит! Дайте только поближе сойтись и через пару недель он будет смотреть ей в рот и ловить каждое слово! Сегодня Тереза верила в это всей душой.

Утром в ее комнате стоял чемодан, и пара шляпных коробок, а сверху лежало ужасно надушенное письмо, запечатанное безликой почтовой маркой.

Тесс повертела в руках и вскрыла. На толстом картоне изящным почерком было написано.

«Поздравляю. Через неделю ты посетишь салон нижнего платья на улице Генерала Бигау. В полдень. Уверен, ты не подведешь меня».

Подписи не значилось, но Тесс и так поняла от кого послание. В конверте было еще что-то и когда она достала, колени ее подкосились. Тереза присела на краешек кровати. Это была фотокарточка. Она и Анри. Он полный восторга, а она злая, потому что отдала целых пятьдесят марок, смотрели в объектив на ярмарке в Междуречье год назад.

У Тесс сдавило горло. Она продолжала смотреть и слушать звенящую пустоту в голове.

Эт-то… Это… О, Матерь! Матерь всеблагая!

Она подскочила и заметалась по комнате, заламывая руки. Эта карточка из дома Анри! Они были там! Они были! Матерь, как теперь узнать, что с ним все в порядке?! А что если Леонид или Морхед его убили?!

Матерь! Нет! нет, нет! Тереза, тяжело дыша, распахнула окно.

Хорошо, спокойно! Успокойся, курица! Анри наверняка в порядке. Они же просто хотят ее напугать, показать, что знают, чем именно ее шантажировать. Не сходи с ума, Тесс, им нет смысла убивать его. Пока нет. Пока ты полезна и справляешься с тем, что от тебя требуют.

Тереза посмотрела на брата. Черно-белое фото сделало его рыжие волосы серыми.

Анри… Милый добрый Анри! Как же она скучала по нему!

Тереза подняла брошенный на пол конверт, вложила туда послание, а карточку прикрепила на раму зеркала на туалетном столике.

— Ничего не бойся. — прошептала она беззаботному брату на фото. — Я обязательно со всем справлюсь. Обещаю.

Хотела коснуться его изображения, но побоялась испортить фотокарточку. Тереза спустилась, прошла на кухню мисс Мери и бросила письмо в огонь, придирчиво проследив, чтобы оно сгорело дотла.