Лёгкий поцелуй в лоб. Ужасная боль от пробитой груди и цепкие пальцы на сердце. Сюзанна раскрыла рот в немом крике, но через мгновение ведьма выдернула руку, вырывая осколок, и хранительница исчезла, оставив на память о себе только портрет и пятна крови на постельном белье.

После этого Ингрид склонилась над Дикрой. Отодвинула окровавленной рукой одеяло, поцеловала малышку в лоб… И таким же отточенным движением вырвала из сердца осколок.

— Спи спокойно, водяная лилия. И ты, дитя моё, тоже спи, — прошептала она, прижав частички сферы к груди, и исчезла из комнаты.

Звуки вернулись в замок, но ещё двоих не вернуть никогда.

После убийства близняшек Ингрид переместилась в башню. Окровавленная рука прижимала к груди осколки, ещё хранившие тепло юных хранительниц. Она достала из шкафа тяжёлую мраморную миску, покрытую магическими символами, и перенесла на стол, положила в неё осколки. У близняшек было много общих воспоминаний, поэтому можно было обойтись одним ритуалом.

Сфера имела свойство вбирать в себя воспоминания владельца. Раньше — духа, ныне — хранителей. Но чтобы воссоздать сферу, надо избавить осколки от чужой памяти, иначе вместо личности духа получится помесь личностей хранителей. Это не имело смысла. Очищение от памяти прошлых поколений Ингрид провела в прошлые жизни, сейчас надо было убрать только следы этого витка цикла. К сожалению ведьмы, во время очищения она узнавала чужие истории. Потому что она была в этот момент проводником между осколком и душой, которой принадлежали воспоминания.

Ингрид наполнила миску водой, достала из другого шкафчика флакон с недавно приготовленным зельем. Немного мутная жидкость напоминала светящийся лунный камень — такой когда-то была и сфера Хенбетестира. Сфера, которую она уничтожила в непростительном порыве эмоций. Ингрид опустилась за стол и добавила несколько капель зелья в воду, что была красноватой из-за крови. Краснота рассеялась, сменяясь лунным свечением.

Белые руки с серебряным кольцом на безымянном пальце легли на края столь же белого мрамора. Холодного, покалывавшего магией. Ингрид закрыла глаз, который так пугал людей, и зашептала слова заклинания. Сознание начала обволакивать пелена чужого прошлого.

***

Со стороны эта семья казалась чуть ли не образцовой, вызывая зависть и у знакомых, и у случайных свидетелей. Муж — Вальдемар — наследник успешной торговой компании, прекрасно продолжающий семейное дело. Жена — Эйра — тоже из семьи торговцев, хорошо разбирающаяся в деле, прекрасная опора для супруга и в работе, и в быту. А ещё — милейшие дочки-близняшки, обе одаренные талантами: у одной был столь дивный голос, что своей песней она могла очаровать любого, другая же была очень способной художницей, по работам которой нельзя было сказать, что их написал ребёнок.

Эта картина семейной идиллии была столь же прекрасна, сколь и лжива. Родители никогда не любили друг друга, их брак — сделка двух торговых домов, взаимовыгодный союз, от которого страдала Эйра, ведь была разменной монетой, у которой было два варианта: или согласиться выйти замуж, или быть изгнанной. Ведь она не была наследницей, а семье этот контракт был слишком важен. Важнее, чем она.

Первые годы супруги просто спокойно жили вместе, больше походя на партнёров и соседей, но нужны были дети. Рождение близняшек обнажило то, насколько хрупок был покой в этой семье. Насколько Эйра ошибалась, однажды позволив себе мысль, что этот брак не так уж плох, если быть просто сожителями и коллегами.

Эйра только недавно пришла в себя после родов, о чём сообщили Вальдемару. Она робко улыбнулась супругу, когда тот вошёл в комнату, скрывая за этой улыбкой страх. Во время беременности его поведение постепенно менялось, он стал обращать больше внимания на жену, только вот внимание это выражалось в недовольстве, замечаниях, придирках. Чем дальше — тем хуже, разве что до рукоприкладства не доходило.

— Доброе утро, Вальд… — Эйра не договорила, голова дёрнулась в сторону от удара.

— Почему?! — в гневе закричал Вальдемар, всё ещё держа руку поднятой. — Почему девчонки?! Ещё и две! Ты сдурела? Мне нужен от тебя наследник, а не бабский выводок!

Эйра смотрела на мужа широко раскрытыми глазами, оцепенев, не зная, что сказать. В чём она виновата? За что получила пощёчину? Разве она решала, кто родится? Могла на это как-то повлиять? Эйра невольно дёрнулась, когда Вальдемар снова поднял руку, но он лишь зачесал назад волосы и одарил супругу холодным презирающим взглядом.

— Уж постарайся теперь сделать так, чтобы мне не стыдно было появляться на людях с девчонками.

Вальдемар ушёл, громко хлопнув дверью, а Эйра приложила ладонь к покрасневшей щеке и тихо заплакала. Сердце чувствовало, что это было только начало, а дальше станет хуже. Особенно когда супруг узнает, что больше детей она иметь не сможет, а потому наследника точно не родит. Ей было больно и обидно не только за себя, но и за дочерей: с таким отношением со стороны отца им не суждено узнать, что такое полноценная и любящая семья. Что же, тогда Эйра постарается дать девочкам всё, что будет в её силах.