Исаак заскочил в дом и привалился к двери, будто боялся, что туман может прорваться в дом. Он знал, прекрасно знал, что однажды поплатится за содеянное, только столкнуться с этим всё равно оказался не готов. Исаак улыбнулся и тихо рассмеялся. Не было ни единого повода для такой реакции, просто ещё одна вышедшая из-под контроля затея.

Оттолкнувшись от двери, Исаак прошёл дальше и повалился на старую скрипучую кровать, обнял свалявшуюся подушку. Он чувствовал себя выжатым, измотанным. Зачем он продолжал делать то, ради чего и поселился в этом лесу, если это больше не приносило удовольствия? Жизнь стала такой же пустой, как и ложь, из которой она состояла, а оборвать или изменить её не хватало ни сил, ни смелости. Исаак понимал, что всегда был слабаком. Только слабак мог выбрать путь лжи.

Стук в дверь оказался столь неожиданным, что Исаак бы точно подпрыгнул, если бы не лежал. Кто вообще смог найти этот дом? И с чего вдруг решил постучать? Это место не похоже на жилое, а ближайшие жители, к тому же, прекрасно осведомлены, что если в этом лесу кто-то и обитает, то лучше с ним не пересекаться. Что же, как бы то ни было, но любопытство взяло верх, поэтому Исаак встал и подошёл, чтобы открыть.

Первое, на что он обратил внимание — голубой рог и золотистые глаза незваного гостя. Маг. Это немного объясняло, как он дошёл до дома, но не вносило ясности в то, зачем пожелал войти. Или не совсем маг… Серые, лишённые зрачков глаза чувствующего были способны заметить некоторые странности: обрывистость магических потоков, узлы, соединявшие со сторонними линиями, несколько слишком толстых и натянутых нитей-основ. Незнакомец не принадлежал этому миру, но оказался вписан в него.

— Это место не сильно изменилось… И снова обитаемо… — пробормотал незнакомец, рассматривая Исаака. — Впрочем, именно вас я и хотел сейчас встретить.

Исаак застыл, когда гость посмотрел ему в глаза. Долгий, пронзительный взгляд, не оставлявший возможности отвести глаза. Отвлекавший от того, как зашевелились магические нити, оплели заклятьем, до самого сознания, самой сути. Гость прервал зрительный контакт, мягко улыбнулся, и в этот момент Исаак почувствовал, что совсем не против пообщаться с ним, и что сейчас может… Говорить правду. Любую. Свободно. Когда он мог такое в последний раз?

— Не знаю, зачем вы искали со мной встречи… Но проходите… — Исаак отошёл в сторону и кивнул в сторону стола.

Там стоял только один стул, но Исаак приволок из угла табуретку, на которой валялось несколько старых книжек и всякая мелочёвка — это было закинуто на кровать. Возможно, стоило извиниться за беспорядок дома, но ведь это была простая вежливость, а на самом деле Исааку всё равно. И раз он мог не врать, то и не делал этого.

— Кто же вы? И для чего я вам? — спросил Исаак, когда они оба сели.

— Странник. Хенбетестир. Хожу по миру, узнаю истории разных людей. В этом нет какого-то особого смысла, просто образ жизни. Сюда я пришёл, чтобы узнать о том, кто зачаровал этот лес туманом.

— Зачаровал лес, значит… И что же вам ещё известно? — спросил Исаак с прищуром.

— Ничего, — без промедления ответил странник. — Я даже не был уверен, что это вы, просто это был самый вероятный вариант: найти создателя чар в месте, подобном этому. На самом деле, я слышал, что никто не знает правды об этом месте.

— Действительно. Откуда же взяться правде, если её не может рассказать единственный, кто её знает?

Исаак сдавленно рассмеялся. Когда-то он любил смеяться, но чем дальше, тем чаще делал это либо через силу, либо против своей же воли. Наверное, он был бы даже рад разучиться смеяться, чтобы уж точно больше не делать этого никогда.

— Исаак… — тихо сказал Хенбетестир и кивнул сам себе. — И что же вам мешает рассказать правду? Это такой большой секрет?

— Ох, нет, если бы… Точнее, когда-то, думаю, секретом это было, но сейчас нет смысле делать из этого тайны. Я чувствую, скоро мне будет всё равно, узнает её кто-то или нет. Просто… Не знаю, что произошло сейчас, что и как вы сделали, но обычно… Я разучился не лгать. Я не смог сказать правду даже тогда, когда это было нужно, когда очень этого хотел.

— Значит, сейчас вам ничто не мешает рассказать правду о себе и об этом месте?

— Значит, да, — пожал плечами Исаак. — Не могу сказать, что в этой истории будет много приятного и интересного, но раз вас интересуют разные люди, то вот он я. Я происхожу из одного древнего рода, родина моя отнюдь не в этих слепо слушающих церковь местах. Возможно, вы слышали про Кольнем. Может даже бывали там. Когда-то давно наша принцесса стала женой местного короля, такое вот заключение союза между королевствами. Не буду о ней рассказывать, если вы достаточно любознательны, то уже знаете историю Изольды. И то, что местные церковники убили её за попытку помочь гонимым магам. Я не потомок самой Изольды, но из того же рода.

Исаака с детства отличала любовь к выдумкам, проказам и розыгрышам, а ещё — любопытство. Ему было очень интересно побывать там, где погибла самая смелая представительница рода — ведь действительно надо иметь завидную храбрость, чтобы, будучи ведьмой, предложить союз правителю королевства, где очень плохо относились к магам. Так что ничего удивительного, что однажды Исаак сбежал в Валлерал. Почти по тому самому пути, который когда-то спасал магов.

Здесь Исааку очень пригодилась способность ловко врать. К нему и так относились настороженно, когда опознавали мага (а это сложно не сделать, ведь в почти белых глазах очень заметно отсутствие зрачков), а если бы узнали, что он из Кольнема — быть беде, если не сразу гибели. Так что Исаак рассказывал о себе всё, кроме правды. Если честно, ему очень нравилось врать, примерять раз за разом новые личины. Был в этом интерес, азарт. Однажды «придумав себя» сложно было остановиться. Исаак понимал, что даже если бы мог без опаски рассказать о себе, то не стал бы этого делать. Потому что быть собой скучно, потому что сам он был далеко не так интересен, как созданные образы.