Нестратов, привскочив на койке, окликает ее громким шепотом:

– Девушка, побыстрее - сто... Нет, лучше полтораста. Два бутерброда с колбасой, два с сыром. Пожалуйста, скорей!

Он торопливо рассчитывается, поспешно опрокидывает стаканчик и с жадностью набрасывается на бутерброды.

– Больной сам себе назначил диету?!. Так!

Нестратов, поперхнувшись, испуганно смотрит вниз - в проходе стоят Чижов, Лапин и Кузьмин.

– Как тебе, Василий, полегче?
– серьезно спрашивает Чижов,

– Полегче, полегче, - с набитым ртом сердито бормочет Нестратов.

Гудит паровоз.

Мелькает за окном ярко освещенное здание железнодорожной станции, врывается на секунду нестройный гул голосов, переборы баяна.

Лапин неожиданно вскакивает:

– Грачевка! Честное слово, Грачевка!

– Она самая, - подтверждает Кузьмин.
– Знакомые места?

Лапин взволнованно и смущенно улыбается:

– Хорошо знакомые. В тридцатом году по путевке райкома комсомола я ездил сюда проводить коллективизацию.

– Вот что, - негромко произносит Кузьмин и оборачивается к Чижову. Вот вы сейчас, Борис Петрович, рассказывали нашим ребятам, как вы ездили Комсомольск строить. А я в Комсомольске не был, не довелось. Ну, конечно, коллективизацию - это и я хорошо помню... На Днепрострое два года работал, потом воевал, учился, а теперь вот в колхозе председательствую. Но, удивительное дело, как скажут при мне: Комсомольск, Магнитка, так меня прямо волнение охватывает. И не был я там, а как будто был. И вот я иногда думаю: а может ли быть где-нибудь еще, чтобы жизнь и судьба страны, такой огромной, такой разной, была жизнью и судьбой каждого живущего в ней человека?

Нестратов, свесившись вниз, внимательно слушает.

Ровно и неторопливо постукивают колеса.

Гудит паровоз.

И снова гудок.

Гудит стоящий у пристани большой красивый речной пароход с надписью на борту: "Ермак".

Идет погрузка.

Цепкие лапы могучих кранов легко несут по воздуху огромные тюки, ящики с сельскохозяйственным оборудованием и деталями машин. Отъезжают и подъезжают грузовики, бегают по скрипучим мосткам шумливые загорелые грузчики.

Десяток барж у причала возле "Ермака" дожидаются своей очереди.

Лапин, Чижов и Нестратов стоят на высоком обрывистом берегу городского сада.

Внизу широко и вольно течет река.

Чижов вдыхает полной грудью:

– Хорошо! Честное слово, хорошо! Хорошо, Василий, а?

С грохотом подъезжает к пристани колонна грузовиков.

– Ладно, отдыхайте, братцы, - говорит Лапин, - а я пойду добывать средства передвижения.

– Минутку!
– останавливает его Чижов.
– Сколько у тебя с собой денег?

– Тысячи две.

– Давай сюда. Все! В общий котел!
– решительно говорит Чижов, берет у Лапина пачку денег, пересчитывает, отмечает что-то карандашом в записной книжке и оборачивается к Нестратову: - Сколько у тебя, Василий?

– Три тысячи, - отвечает Нестратов и покорно протягивает деньги Чижову.

– Прекрасно, - кивает головой Чижов, - и у меня две с половиной. Так вот, - говорит он тоном лектора, обращающегося к огромной аудитории, - прошу следить за ходом рассуждения! Путешествие займет дней двадцать, не больше. Учитывая новое снижение цен, кладем на каждого по две сотни.

– Позволь!
– всплескивает руками Нестратов, и Чижов неумолимо продолжает:

– Пятьсот рублей - прошу следить за ходом мысли - мы выделяем на средства передвижения, остальные...

– Погоди, погоди, профессор, - обеспокоенно вмешивается Лапин.
– Ты что-то уж больно круто. Оставь, милый друг, толику на непредвиденные расходы.

– Какие еще непредвиденные расходы? Что это такое? Карточный проигрыш? Подкуп должностных лиц?

– Ну, мало ли что!

– Ладно, - подумав, милостиво соглашается Чижов.
– Выделим на непредвиденные расходы еще сто рублей. Итак, прошу - пятьсот, - он с поклоном протягивает Лапину пять сотенных бумажек, - на организацию транспорта. В общей кассе путешествия остается неслыханная сумма в семьсот рублей на трех человек.

Лапин молча, с некоторой укоризной качает головой.

– Ну, хорошо. Чижик, - с хрипотцой в голосе произносит Нестратов, - а где будут остальные деньги?

– За ними мы поплывем!
– загадочно отвечает Чижов и затягивает во весь голос:

Мы поплывем, товарищ мой,

За тридевять земель,

Поскольку, трум-пурум-пум-пум,

Прекрасна наша цель!..

Почта.

Чижов четко и старательно выводит на бланке почтового перевода:

"Куйбышев. Почта. До востребования. Василию Васильевичу Нестратову шесть тысяч триста рублей".